Мяч, оставшийся в небе (Матвеева) - страница 260

На первую страницу
И что ж? Ты вознесён! Твоей воскресшей славе
Ведь, кажется, и я порадоваться вправе?
Пусть там, где праздник твой, меня сегодня нет,
Но я, твой преданный, бессрочный твой придворный,
Что был слугой тебе в изгнанья день твой чёрный,
Кричу издалека: «Да здравствует сонет!»
1980-е

«В долгах мы. Как Сервантес! В виде шутки…»

В долгах мы. Как Сервантес! В виде шутки —
Кому он должен был — давай считать:
Жене-пройдохе. Дочери-малютке.
Гутьерресу, умеющему ждать.
Родителям. Дали-Мами — пирату.
Царя Гассана властной пятерне.
Казне. Святому Братству Просто брату.
За хлеб и воду в долговой тюрьме.
За путаницу при налогосборе.
За свет в окошке. За корабль в море.
Ну а ему? За подвиги его?
За ту, в боях простреленную, руку?
За «Дон Кихота»? За добро и муку?
Ужель никто не должен ничего?
1982

Личность под тентом

Личность под тентом,
В качалке, с курортной газетой,
Мне намекнула, что стих мой
                  «от жизни оторван».
Я удивилась! Задумалась я:
                                       от которой
Жизни меня оторвали?
От той или этой?
Перебирая в уме всевозможные темы
(И, как всегда, надрываясь
                  под жизненной ношей),
Я догадалась:
От жизни оторваны — ВСЕ МЫ!
Только ведь кто — от плохой,
А ведь кто — от хорошей…
1984

Сквер в переулке

Светлой памяти Чарлза Диккенса

Братьев Чириблов тропинка
(Так уж я её зову)
Складки старческой улыбки прячет в жёсткую траву.
Здесь гуляет чёрный самый, сдав манжеты в дымоход,
Вечным Ваською да Гамой путешествующий кот.
       Здесь почти провинциальный подорожников уют.
       Голуби в кругах сияний жёлтое зерно клюют,
       А над ними (и над нами) в знак защиты и журьбы
       Мощными опекунами мощно клонятся дубы,
Чтоб от жара не ослепли дети скопищ городских,
Чтобы, в крыш алжирском пекле взмывший, в маревах, кривых
От зернистости карнизов, — август высказался весь
В зёрнах жёлтых, в крыльях сизых, в синей зелени древес.
       Вот крадётся наш Василий (о мошенник!), сделав вид,
       Будто голубя хромого хищно сцапнуть норовит!
       Но едва мы отвернёмся, сделав вид, что не глядим,
       Зверь зевнёт: де — «и не думал я охотиться за ним…»
Братьев Чириблов тропинка. Так уж я её зову.
Кто пройдёт по ней за нами — сны увидит наяву.
Тут живут воспоминанья.
И витает здесь мечта
По охотничьим угодьям Васьки, чёрного кота.
       Помнишь старые страницы?
       Братья честные, вдвоём
       О чужом пекутся благе и о счастье (не своём!).
       За конторкою высокой пишет добрый старый клерк…
       Этот след не затерялся. Этот образ не померк.
Но уж вновь заполыхали комментаторов очки, —
Следующая страница