— Все хорошо, — шагнул вперед доктор. — Вы просто в шоке. Вы в больнице, помните? Нам пришлось сделать операцию. Вы потеряли ребенка. Но у вас будут другие.
— Больше не будет, — перебила Клаудиа. — Не заставляйте меня. Не заставляйте делать это снова. Пожалуйста, Тесса, не заставляй… — Она умолкла и уснула.
Я не знала, что и думать.
— Последствия наркоза, — объяснил врач. — Пусть спит. К шести часам вы сможете увезти ее домой.
Я оставила Клаудиу на попечение медсестер, поймала такси и вернулась в дом Клаудии и Эла.
В доме было тихо-тихо. Мимо снимков, ни разу не глянув на них, я прошла в детскую. На белой стене отчетливо выделялись красные и зеленые детали рисунка. Краска на кисточках засохла. Я двинулась дальше. В ванной царил беспорядок. Надев резиновые перчатки, я собрала весь мусор и сложила его в мешок. Туда же швырнула джинсы и трусы Клаудии. Спустила воду в унитазе, стараясь не заглядывать в него. Когда вода перестала бурлить, я проверила, все ли чисто. Нет, не все: сгусток, похожий на толстый кусок сырой печенки, прилип ко дну. Я взялась за ершик для унитаза, содрала сгусток и снова смыла. Понадобилось проделать это трижды. Ершик отправился в тот же мусорный пакет. Пропитанные кровью простыни я унесла в прачечную и замочила, после чего вернулась наверх и занялась матрасом и рвотой: просушила мокрые пятна губками, повернула матрас набок, собрала содержимое желудка моей подруги с ковра и тоже протерла его губкой. В прачечной я некоторое время стояла, глядя, как крутятся в стиральной машине простыни. Затем посмотрела на часы. Мне требовалась помощь.
Через двадцать минут я открыла дверь Бену. Он был в деловом костюме — вышел с совещания, чтобы ответить на мой звонок, и обратно не вернулся. Едва услышав от меня, что у нас стряслось, он покинул офис.
— Бен, я не знаю, как быть, просто не знаю, закрасить рисунок на стене или не стоит. Оставлять его так нельзя, сквозь белую краску он будет виден. Красным закрашивать — ни в коем случае, да и розовый стает напоминать…
Он раскрыл объятия, а я просто упала в них. И не стала сопротивляться, когда он прижал меня к себе. У меня появился помощник. Теперь мы все успеем.
— Ш-ш-ш, — приговаривал он, гладя меня по голове.
— Бен, мне так жаль Клаудиу. Это был кошмар: минуту назад мы красили стену, дурачились и смеялись, и вдруг у нее началось кровотечение. Повсюду кровь. Надо обязательно перекрасить стены в этой комнате. Сегодня Клаудиу отпустят домой…
— В оранжевый. — Бен отстранился и занес с крыльца в дом две банки с краской. — Цвет яркий, веселый, и через него не будет просвечивать рисунок. Сейчас отнесу их наверх.