Стоя спиной к Сэмми, Ник смотрел в окно.
— У меня были на то свои причины.
— О! — Что ж, эти причины наверняка ее не касались.
— Если точно, причин этих было две, — к удивлению Сэмми, продолжал Ник. Она-то решила по его тону, что разговор на эту тему окончен.
Ник вернулся к креслу, стоявшему рядом с Сэмми, и снова сел.
— Одна состояла в том, что там я мог встретить кого-то, кто слышал что-нибудь о Бобе.
— Бобе?
— Бобе Барнетте. Сыне Сэма. Я… думал, я все еще надеялся, что он объявится и я получу шанс вернуть «Маверик». Это было очень глупо с моей стороны.
Сэмми сидела молча, прекрасно понимая, что сейчас не время для споров с Ником. Она прибережет все свои доводы до лучших времен. Сэмми вовсе не собиралась сдаться и отказаться от идеи выпуска дешевых коммерческих самолетов. Но это может подождать. Сейчас Сэмми больше всего на свете хотелось провести пальцами по густым темным волосам Ника, разгладить морщины на его лице.
Дурацкое желание.
— А другой причиной, почему я поехал в Новый Орлеан, — продолжал Ник, — была ты.
У Сэмми перехватило дыхание. Единственное, на что она была сейчас способна, это смотреть и смотреть на Ника, желая… желая столько всего одновременно. Ей хотелось быть где-нибудь подальше отсюда и не слышать последних слов Ника. Ей хотелось верить в то, что он говорил. Ей хотелось, чтобы они никогда не ездили в Новый Орлеан. И чтобы сейчас они были по-прежнему там.
— Мы уже поговорили о деле, Сэмми. Теперь пора поговорить о нас, о наших личных делах.
Сэмми боролась с собой. Она не должна этого делать, не должна слушать человека, обвинившего ее в том, в чем обвинил ее Ник. Неважно, хотел он этого или нет. Он сказал это, и достаточно.
Сэмми понимала, что не может общаться с Ником по неофициальным вопросам. Но Сэмми чувствовала, что постепенно тает под взглядом этих ярко-голубых глаз. Сколько же времени пройдет, прежде чем Ник щелкнет пальцами, а Сэмми станет прыгать так, как ему нравится, прежде чем перестанет жить своей собственной жизнью, думать своей головой и станет просто продолжением Ника? Прежде чем сама ляжет на пол, чтобы он вытирал о нее ноги?
И сколько времени пройдет, прежде чем Сэмми надоест ему?
— Нет никаких «нас», — сказала Сэмми.
— Нет, есть, — тихо сказал Ник. — И ты знаешь, что есть.
Сэмми закрыла глаза.
— Нет, этого не может быть.
— Это может быть, — с жаром сказал Ник. — Тебе нужно только сказать «да».
Сэмми открыла глаза и посмотрела на Ника.
— Сказать «да» чему? Пошлому тайному роману в обеденный перерыв? Или же ты предпочтешь, чтобы я оставила работу и стала твоей содержанкой?