Ник снова рассмеялся, когда Сэмми рассказала, как стояла в дверях Генри, закрыв лицо букетиком маргариток, как она сказала: «Сюрприз!»
Черт возьми, смеяться было приятно!
— А ты знал, что у отца есть подруга? — спросила Сэмми.
Ник покачал головой. Он думал, что эту роль в жизни Генри играет Сэмми, пока сегодня вечером не убедился окончательно, что это не так.
— Можешь поверить, я удивился не меньше тебя. Понятия не имел, что отец с кем-то встречается.
— Я тоже не знала, но тем не менее рада, что это так.
Да, Ник тоже был рад. Он никогда не видел отца рядом с женщиной. Не считая собственной матери, но это было так давно. А сейчас ему почему-то было очень хорошо при мысли о том, что Генри был не один.
Остановившись у края дороги, Ник жадно вдохнул запах трав, доносившийся со двора. Он хотел было облокотиться о машину Сэмми, но передумал, испугавшись, что старая рухлядь развалится под его весом.
Особенно приятно было оставлять дом Генри в таком настроении. В последние годы они с Генри редко бывали в хорошем настроении после встреч друг с другом. Сейчас Нику не хотелось об этом вспоминать.
— Вы с Генри, кажется, неплохо ладили друг с другом сегодня вечером, — сказала Сэмми.
— Ты читаешь мои мысли. Мы замечательно посидели, спасибо тебе и Эрнестине. И еще я хочу поблагодарить тебя за ту отповедь у меня в кабинете сегодня днем. Наверное, мне было необходимо что-нибудь в этом роде.
— Поэтому ты и приехал сюда вечером?
Ник пожал плечами.
— Думаю, да. Ты заставила меня почувствовать себя виноватым.
— Это хорошо.
Сэмми так энергично закивала головой, что Ник снова рассмеялся.
— Я, конечно, понимаю, что сую нос не в свое дело… — сказала Сэмми. — Но…
— До сих пор тебя это не останавливало.
Теперь рассмеялась Сэмми.
Низкие грудные звуки ее смеха пробудили в сердце Ника чувства, которые он запретил себе испытывать в присутствии этой женщины.
— Конечно, нет, — сказала Сэмми. — У меня с этим большие проблемы — люблю спрашивать, о чем не надо. Так вот, мне всегда было интересно, почему вы с Генри обычно…
— Готовы вцепиться друг другу в горло?
— Я бы сказала: постоянно спорите друг с другом.
Хорошее настроение Ника постепенно испарялось.
— Что ж, ты весьма дипломатична, — пробормотал он.
— Но для отца и сына…
— Прекрати дурить, Сэмми. Ведь Генри наверняка рассказал тебе правду.
— Какую правду? Генри ничего мне не говорил.
— Хочешь сказать, что Генри не говорил тебе, что он — не мой отец? Не рассказывал, какую замечательную шутку сыграла моя мать, дождавшись, пока мне исполнится семнадцать, прежде чем объявить, что родила меня вовсе не от Генри?