Я оставил пальто в гардеробе, чтобы он не подумал, будто у меня во внутренних карманах спрятан диктофон. Пусть говорит со мной откровенно и прямо. Я способен трезво оценить все его доводы.
Мы зашли в буфет. Я взял два кофе и бутерброды с бужениной. Календулов, наверное, очень нервничал, поэтому с жадностью накинулся на бутерброды. Я терпеливо ждал, когда он все прожует и заговорит.
— Скажите, — начал он, оторвавшись от чашки и переведя дух. — А вы сами написали эту диссертацию?
— Увы, — ответил я, с трудом сохраняя естественное выражение на лице.
— Вы удивительно скромный человек, — произнес Календулов. — По-моему, вы даже не представляете, что написали.
Я смотрел на Календулова уже с некоторым подозрением. С чего это он так странно заговорил?
— Такой молодой, — не без зависти сказал он, прижимая к губам салфетку. — Сколько вам лет?
— Скоро будет тридцать.
— Тридцать лет! — вздохнул Календулов. — Прекрасный возраст. Я хочу вас от души поздравить.
Он нес что-то не то. Человек, который намеревался урвать как можно больше денег, говорил бы с точностью до наоборот: что я уже немолодой, и лучшие годы прошли для меня даром, и ничего хорошего впереди меня не ждет.
— Я вас не совсем понимаю, — сказал я. — С чем вы хотите меня поздравить?
— С диссертацией! С прекрасной диссертацией!
Я смотрел на Календулова, как на умалишенного. Он меня разыгрывает? Или грубо льстит? Но зачем? Какая ему от этого выгода?
— Вы уверены, что она прекрасная? — с сомнением произнес я.
— Безусловно уверен! — ответил Календулов. — И не только я. Я долго не звонил вам по той причине, что дал посмотреть вашу работу двум ведущим специалистам в области аэродинамики. И они очень высоко ее оценили.
Я смотрел на лицо Календулова, пытаясь намертво ухватить его взгляд, но мне это не удавалось. Было похоже, что я ловил кепкой лягушку на лугу. Я шлеп, а она прыг. Я шлеп, а она прыг.
«Что ж это получается, — думал я с таким чувством, будто Календулов принимал меня за другого человека. Собственно, так оно и было — он принимал меня за физика. — Это что же Чемоданов накалякал такое? Супердиссертацию? И сам об этом не знает?»
Жесткий скептицизм сидел во мне. К своему несчастью, я был слеп и не мог составить собственное мнение о диссертации. Календулов мог заявить, что моя диссертация — это бред сивой кобылы, и я принял бы его оценку с той же неспособностью ее опровергнуть.
— Вы даже не представляете, как я рад! — продолжал Календулов. — Увы, теперь очень редко удается встретить молодых и талантливых ребят. Все таланты ушли в бизнес. Наука осиротела и превратилась в нищенку. А вы — самородок. Вы являете собой тот самый случай, когда человек сам не знает, насколько талантлив и образован…