Когда я выходил из вагона на платформу Курского вокзала, позвонила Настя. Голос у нее был тихий и печальный (прикидывается овечкой!).
— Ты где? — спросила она.
— На работе! Где же мне еще быть?
— А я только домой пришла. В магазин ходила.
Меня так и подмывало сказать ей, что я все знаю про ее «магазин». Пришлось прикусить язык.
— У меня беда, — продолжала Настя. — Пропали деньги, которые папа себе на старость откладывал.
У меня оказалась завидная выдержка. Даже голос не дрогнул.
— А я здесь при чем?
— Нет, ты ни при чем. Просто я подумала, может, ты случайно…
— Что — случайно? Говори, не тяни! — грубо сказал я.
— Когда ты уходил, не обратил внимания, дверь в кладовку была открыта или нет?
— Не обратил, — ответил я. — Только не надо юлить! Ты ведь думаешь, что это я украл эти деньги. Так ведь? Ну, признайся, что подумала на меня!
— Я не подумала на тебя!
— Не ври! Ты уверена, что я украл их, чтобы заплатить Чемоданову за его молчание! Так ведь? Признавайся!
Настя не ответила и положила трубку. Я услышал гудки. «Надо постепенно отучать ее звонить мне, — подумал я, выключая мобильный. — Только деньги впустую трачу».
Я не представлял, как смогу пережить три долгих дня, которые дал Чемоданову. Вернувшись домой, я до глубокой ночи ходил по пустым комнатам. Рай был слишком близко, и я не мог спать на его пороге. «Как бы у меня крыша от счастья не поехала, — думал я. — Надо будет завтра утром поехать к Чемоданову и остаться у него. Буду ходить в магазин и готовить этому негодяю, чтобы он не отвлекался от работы».
Но утро преподнесло мне неожиданный сюрприз. Меня разбудил телефонный звонок. Я думал, что это Настя, и уже подготовил несколько крепких выражений, но, к своему удивлению, услышал голос Чемоданова.
— Это я, — произнес он.
У меня сердце едва из груди не выпрыгнуло. Голос Чемоданова был вялым и безжизненным.
— Что-нибудь случилось? — крикнул я, вскакивая с раскладушки.
— Да вроде нет, — расплывчато ответил Чемоданов.
— Что значит «вроде»? Ты потерял какие-нибудь справочники? Не нашел работы Сницаря?
— Да все я нашел, — ответил Чемоданов. — Просто всю ночь не спал. Так увлекся, что остановиться не мог. В общем, работа готова. Могу подвезти.
У меня по душе мед полился.
— Эйнштейн ты мой, — произнес я. — Голубчик! Родненький! С меня шампанское… А ты все хорошо сделал?
— Как надо, так и сделал, — заверил Чемоданов. — Моя тема, я в ней разбираюсь.
— До чего ж ты хороший парень, — признался я. — Не пил бы — цены б тебе не было.
Мы договорились встретиться у метро «Выхино». «Что-то он подозрительно услужливый, — думал я, торопливо одеваясь. — Как бы не запросил еще денег. Надо будет ему объяснить, что я прочно сижу на мели».