Ладонь ее безжизненно лежит в его ладонях.
- У вас есть эта власть, - продолжает он, все еще следуя за словами, как за путеводным огнем, и не зная, куда они его завлекут. - Вы способны вернуть его. На минуту, на одну лишь минуту.
Он вспоминает, какой сухой она показалась ему при первой их встрече. Точно мумия: сухие косточки, обернутые в саван, который, стоит его коснуться, рассыплется в пыль. Когда она наконец открывает рот, голос ее исходит из горла словно бы со скрипом.
- Вы слишком сильно любите его, - говорит она, - и уж наверно снова увидитесь с ним.
Он выпускает руку, и Анна Сергеевна подтягивает ее к себе, точно костяную цепочку. "Зачем вы надо мною смеетесь?!" - хочет сказать он.
- Вы же художник, мастер, - произносит она. - Вам, а не мне, и возвращать его к жизни.
"Мастер". Для него это слово связано с металлом - с ковкой мечей, с литьем колоколов. Мастер-кузнец, литейный мастер. "Мастер жизни" - странное выражение. Но он готов обдумать его. Он готов принять любое слово, каким бы странным оно ни казалось, если только есть шанс, что в нем таится анаграмма Павла.
- Какой уж там мастер, - говорит он. - Я расколот. На что годится треснувший колокол? Треснувший колокол уже не починишь.
Это, конечно, верно. Но в то же время он вспоминает один из колоколов Троицкого собора в Сергиевой лавре, треснувший еще до времен Екатерины. Его не сняли, не отправили в переплавку. Он так и звонит над городом каждый день. В народе его зовут деревянной ногой святого Сергия.
Теперь в ее голосе слышится раздражение.
- Я сочувствую вам, Федор Михайлович, - говорит она, - но не забывайте же, что вы не первый из родителей, потерявших свое дитя. Павел прожил двадцать два года. Подумайте о других, о тех, кто скончался в младенчестве.
- И?..
- И поймите, что утрата - это правило, а не исключение. И спросите у себя, по ком вы скорбите - по Павлу или по себе самому?
Утрата. Между ним и нею словно ложится ледяная пустыня.
- Я не утратил его, Павел не утрачен, - сквозь стиснутые зубы выдавливает он.
Анна Сергеевна пожимает плечами.
- Если он не утрачен, то вы должны знать, где он теперь. Здесь его определенно нет.
Он обводит взглядом комнату. Нагромождение теней в углу - не следы ли это провеявшего здесь призрака?
- Человек не может не оставить хоть малой части своей в том месте, где жил, - шепчет он.
- Нет, конечно не может. О том я вам давеча и твердила, еще днем. Но только оставленное им не в этой комнате находится. Поговорите с Матреной. Помиритесь с нею перед отъездом. Она очень была дружна с вашим сыном. Если он и оставил какой-то отпечаток, то уж, верно, на ней.