— Думай, как хочешь. А факт остается фактом.
— Да какой факт? Кто это говорит?
— Мне доложил подполковник Бердюгин. Он лично видел, что Забелин помогал чеченцам и сейчас Забелин вместе с ними в самолете. Я понимаю твое огорчение, но надо работать по делу. По указанию Алексеева объявлена операция «Набат». Бери всех людей из отдела и выдвигайся в аэропорт — Колмогорову я уже все сказал. Мы подъедем туда следом. Там же должен находиться наш спецназ из отдела обеспечения оперативных мероприятий. Будешь мне помогать координировать.
— Понял. Разрешите идти?
— Действуй! Но о Забелине никому не слова, даже своему начальнику Колмогорову.
Лысенко вышел из кабинета Смирнова в мрачном настроении. Ему захотелось с кем-нибудь переговорить, поделиться новостью, обсудить. Нет, не мог Серёжка стать предателем! Не тот человек. Насколько Игорь его знал, Забелин никогда не интересовался «левыми заработками», крышеванием коммерсантов и подобными вещами. Он был из старой школы чекистов и этим все сказано.
Игорь с сожалением подумал о запрете Смирнова говорить по этому поводу с Колмогоровым. Виталий бы его понял.
Борт самолета ТУ-154Б, рейс SU 789 «Уральск-Москва», 26 апреля, 13.15
Прежде, чем Забелин потерял сознание, кое-что произошло в пилотской кабине, то, что потом предопределило весь ход событий.
Когда самолет достиг отметки десяти тысяч метров, второй пилот Дима Антонов выровнял самолет, и хотел было повернуть на курс, который ему сообщил диспетчер.
— Беру курс на Эмираты! — сказал он, повернувшись к главарю чеченцев, стоявшему позади.
Тот посмотрел на часы. С момента взлета прошло ровно тридцать две минуты.
— Кое-что изменилось — сообщил он плоским безликим голосом пилоту — надо повернуть назад, к аэропорту.
— Зачем?
— Мы забыли там кое-что. Надо забрать.
— Но потом у нас не хватит топлива, чтобы долететь.
— Ничего, нас заправят в аэропорту. Давай, поворачивай.
Дима сообщил диспетчеру об изменении курса и повернул штурвал самолета. Тяжелая неуклюжая махина, подрагивая кончиками крыльев, начала поворот на обратный курс. Но Антонов вспомнил о разговоре с чекистом — тот ведь предупреждал, что в Эмираты они не полетят. К тому же атомная станция не так уж и далеко от аэродрома.
Подозрения с новой силой охватили его. Что, если они, действительно, полетят на АЭС и там взорвутся? Погибнут все. Он больше никогда не увидит Таню. И это страшно, безумно грустно! Они только начали жить, что-то планировать. Таня хотела детей…
Затем к нему пришла мысль, что заражение коснется и города. Все будут облучены. И Таня тоже, его мама. Слезы невольно навернулись на глаза. Он не хотел этого. Он не будет этого делать. Но как помешать?