"О, Боже, Лили!"
Я не сразу поняла, что она ко мне обращается. Я метнула взгляд на Скаут. Глаза ее расширились от ужаса. Я подумала, что нас застукали или, что она увидела позади меня что-то или кого-то и сердце мое забилось сильнее.
"Что?" - осторожно спросила я.
Глаза ее еще больше вытаращились, если это вообще возможно.
"Разве ты не видишь?" - она взмахнула рукой, затрудняясь подобрать слова, - "Вот", - наконец, нашлась она, - "Посмотри вокруг, Лили. Свет горит".
Я посмотрела на фонарик у нее в руках.
"Скаут, я тут вообще-то переживаю личную драму, а ты говоришь мне о том, что включила свет".
Было заметно, как в ней нарастает раздражение.
"Я не зажигала свет, Лили".
"И что?"
Скаут уперла руки в бок.
"Если свет горит, но его включила не я, в комнате остается только один человек, который мог это сделать".
Я подняла голову, рассматривая лампу из молочно-белого стекла у нас над головами. Лампа ярко светилась, но свет, казалось, то вспыхивал, то тускнел - тудум, тудум, тудум – словно сердцебиение.
Пульсация гипнотизировала, казалось, что свет становится ярче, когда я смотрю, но него, но ритм оставался не изменен. Тудум, тудум, тудум
"Подумай о родителях", - подсказала Скаут, и я перевела взгляд с лампы на нее.
"Что?"
"Сделай, что я прошу. Без вопросов. Просто сделай".
Нервно сглотнув, я кивнула.
"Подумай о родителях, о том, как они дурачили тебя. Как разыгрывали перед тобой фальшивую жизнь, не настоящую карьеру. О том, что они связаны с НИИ Стерлинг, о том, что происходит, за твоей спиной. Научно-Исследовательская организация контролирует твоих родителей и их отношения с тобой".
Гнев и чувство предательства жгли меня изнутри, от нахлынувших эмоций сдавило горло, я пыталась сдержать навернувшиеся слезы.
"Теперь смотри", - осторожно сказала Скаут и подняла глаза к потолку.
Лампа разгорелась ярче и пульсация ускорилась. Сейчас она стала похожа на взволнованное сердцебиение.
Мое сердцебиение.
"О, Господи!" - произнесла я, а пульсация ускорялась, по мере того как рос мой страх.
"Да уж", - отозвалась Скаут, - "Эмоции зашкаливают, я полагаю. Ты разволновалась, и зажегся свет. И чем больше ты волнуешься, тем ярче он становится. Ты замечаешь, свет то тускнеет, то разгорается?"
"Как стук моего сердца", - констатировала я.
"Ладно", - сказала она, поворачиваясь к двери, - "Похоже, у тебя, наконец, появилась магия", - она оглянулась с довольной улыбкой, - "Поздравляю!"
Настроение у нас было не подходящее для занятий, поэтому мы нашли укромный уголок в главном здании - подальше от административного крыла и злополучных папок - и затаились там до конца занятий. Мы мало разговаривали. Я сидела на полу, скрестив ноги, прислонившись к холодной стене, и смотрела в потолок украшенный мозаикой. Я размышляла. Повторяла про себя одно слово снова и снова. Это слово - и только оно - мигом выгнало из головы все мысли о тайной жизни моих родителей.