Иногда Микайя брал ее с собой в лес расставлять силки и капканы, показывал, как правильно читать следы зверей. Оливия довольно быстро научилась готовить вкуснейшие блюда из жирных диких кроликов и тучных дроф, но прошло много времени, пока ей далось искусство меткой стрельбы. Зато сейчас она могла поразить мелкую дичь с первого выстрела, хотя для этого нужно было постоянно практиковаться, в том числе на мишенях, которые устанавливал Микайя. Он требовал жалеть зверей и убивать ровно столько, сколько надо для ежедневного пропитания, хотя с приходом осени от этого правила пришлось отказаться — наступал сезон заготовки мяса впрок на зиму. Как раз на будущей неделе Микайя собирался на охоту за крупной дичью, и Оливия с нетерпением ждала того дня.
Она тщательно вымыла овощи в ручье и направилась назад к хижине. Недалеко от входа на железном штыре висела кастрюля над костром, пламя которого почти не было видно в ярких лучах послеполуденного солнца. В теплое время года еду готовили на свежем воздухе, чтобы ночью не было душно спать в доме. Оливия встала на колени у костра, сняла крышку с закопченной чугунной кастрюли и блаженно втянула носом аромат розмарина и оленины, потом размешала тушеное мясо поварешкой, нарезала овощей и забросила в кастрюлю. Пока еда доспеет, на что уйдет не один час, есть время заняться шкурой бизона, из которой должно получиться теплое пальто на зиму.
— Для девицы, которая в детстве не умела даже нитку продеть в иголку, я справляюсь не так уж плохо, — похвалила себя Оливия, терпеливо протаскивая длинную стальную иглу сквозь толстую бизонью кожу. Уроки Микайи явно не пропали даром.
За работой время бежало быстро, и девушка не заметила, как солнце начало клониться к закату. Она встрепенулась и подняла голову, заслышав звуки голосов и собачий лай, доносившиеся снизу из долины. Оливия радостно улыбнулась и встала в ожидании гостей.
— Вот это да! Пахнет так, что слюнки текут. Ты молодец, Искорка, — весело крикнул издали Микайя, выходя из густых зарослей на склоне холма. Он дал девушке такое прозвище не только по цвету огненно-рыжих волос, но и из-за ее вспыльчивого, огненного характера.
Из-за спины хозяина вперед вырвался громадный кудлатый пес грязно-белого окраса с изуродованным левым ухом и во весь опор помчался к Оливии, вертя лохматым хвостом и подвывая в предвкушении встречи.
— Ну что, псина? Что скажешь, Буян? — нежно приговаривала Оливия, безуспешно пытаясь уклониться от горячего шершавого языка, облизывавшего ее щеки. Пес с наскока едва не сбил девушку с ног и теперь не сводил с хозяйки темных влажных глаз, в которых светилось обожание.