— Вы будете делать то, что я вам скажу и когда я скажу. Вам придется считать себя моей женщиной, нравится это вам или нет.
— Я никогда не буду вам принадлежать.
— Вы уже мне принадлежите. Не забывайте, что я силой вырвал вас из рук трех матросов. Как только команда прослышит, что на борту находится белая женщина, они друг другу глотку перережут из-за вас. Предотвратить кровопролитие можно лишь одним путем — изобразив, будто вы моя женщина.
— А если у меня и в самом деле здесь есть любовник? — не удержалась Оливия, которой очень хотелось отомстить Сэмюэлю за нанесенную обиду.
— В этом случае должен признать, — вскинул бровь полковник, смерив девушку насмешливым взглядом с головы до ног, — что ваш любовник не выполнил своего долга и не сумел вас защитить. И потому я его увольняю. Так что давайте двигаться. Но до того, как мы воссоединимся с командой, я бы советовал вам прикрыть грудь.
Полковник отошел к костру, чтобы затоптать огонь, а потом, не оборачиваясь, направился к лагерю, твердо уверенный, что девушка последует за ним. «Думает, я за ним побегу, как собачка!» Эта мысль окончательно вывела Оливию из равновесия, и она стала лихорадочно подыскивать орудие мести, но на глаза попадались только сухие ветки и хворост. Ага! Вот бутылка, которую оставили матросы. Наполовину полная и достаточно тяжелая. Лучше не придумаешь. Оливия подняла бутылку, догнала Шелби и замахнулась.
Полковник скорее ощутил каким-то шестым чувством, чем услышал, ее шаги за спиной и вовремя развернулся, выставил локоть и предотвратил удар. Крепко выругавшись, он вырвал у девушки бутылку и отшвырнул далеко в сторону, а другой рукой жестко сжал тонкую кисть Оливии.
Она царапалась, кусалась и норовила ударить его ногой, но Сэмюэль оказался более ловким противником, чем незадачливый матрос. Умело уклоняясь от ударов, он прижал девушку к груди с такой силой, что у нее ребра затрещали. Не в состоянии шевельнуться, она осыпала Шелби всеми проклятиями, какие ей доводилось слышать от матросов, поминая злым словом его предков и приписывая ему все мыслимые и немыслимые сексуальные извращения.
— Тихо! — прошипел наконец полковник. — Хотите, чтобы сюда сбежался весь лагерь? Если они придут поглазеть, уж я устрою им шикарное представление.
В его голосе прозвучала угроза. Не оставалось сомнений, что он сдержит слово, и Оливия присмирела. Она старалась сдержать бушующую ярость, крепко сцепив зубы, но это давалось с трудом, поскольку Сэмюэль сжимал ее в объятиях. Девушка ощущала его мускулистую грудь, плоский живот и длинные стройные ноги, но больше всего тревожила та часть его тела — таинственное средоточие мужественности, — которая стала заметно тверже, пока они боролись.