- Лесь, что за ерунда! - возмутился папа. - Какой еще блок?!
- Бетонный, - хихикнула я. Леська тоже хихикнула, и мы весело переглянулись.
- И откуда такой бред-то....
- Это научная фантастика, - поправила я.
- Я и говорю - бред! - подхватил папа. - Сказки, тока для взрослых! И зачем. Спрашивается, мозги замыливать?
- Ну, не так уж и замыливает, - вступилась я за фантастику. Леся молчала - видимо, разговор такой возникал не впервые.
- Еще как замыливает!
- А вот и нет!
- А вот и да!
- Цыц всем! - прикрикнул Сережа. Мы замолчали, переглянулись и начали хихикать с Лесей по новой. Мужики снова сверлили друг друга взглядами.
- Ну их, - Леся махнула рукой. Я подумала, и тоже махнула.
***
То, что папа уехал, и все изменилось, я ощутила в полной мере, как только наступил вечер понедельника. Я вернулась с практики злая, потная и недовольная, в надежде, что сейчас доем черешню, а потом мы с Сережкой пойдем гулять, или еще чем-нибудь займемся. Занялись, как же. Гулять пошли с Лесей - ребенку одному дома скучно, а гулять так поздно Сережа не разрешил. Не могу сказать, что мы плохо погуляли, просто.... Как-то чего-то другого ожидала.
Пришла домой, легла спать, и началось! У нас на редкость буйный барабашка, которому все нипочем - ни батюшка с кадилом, ни экстрасенсы с рамками и перьями на неожиданных местах. Ему просто фиолетово, что я три раза в год зову священника освятить квартиру. Когда дома кто-то один - начинается свистопляска. Днем я это дело заглушаю громкой музыкой, а ночью музыку громко не поставишь, разве что в наушниках. Но наушники, как назло, сломались, и я теперь сидела в углу кровати и мрачно смотрела на раскачивающуюся люстру. Раскачивалась она сама по себе. Через пару минут в аккомпанемент вступила музыкальная шкатулка, а спина моя покрылась испариной и мурашками. Сразу вспомнились все фильмы ужасов, где под такое вот мелодичное треньканье происходит все самое страшное, на что способен продюсер с обкурившимся режиссером. Проматерившись вслух, я прислушалась. Шкатулка заткнулась, люстра угомонилась, зато начала скрипеть дверца шкафа. Я выматерилась еще раз и решительно накрылась с головой одеялом. Вот буду спать, и все! На мне крестик, вокруг кровати я солью посыпала.... Блин, средневековье какое-то! Осталось осиновый кол выстругать и приладить его на арбалет, буду как Ван Хеллсинг! Пофыркав, я начала задремывать. Теперь начал звонить телефон, городской. Смерив его презрительным взглядом, я отвернулась на другой бок. Понадрывавшись еще немного, замолчал, зато ожил сотовый. Звонил Сережа.