***
На следующее утро Джозеф объявил нам с дедом, что у него есть заказчик, и он через два дня отбывает в Сковородку. Дед дернул плечом, а я растерялась, не зная, как реагировать. С одной стороны, уезжает, и ладно. Мне спокойнее, дергать никто не будет, от работы отвлекать. А работы у меня непочатый край, между прочим! С другой стороны, я уже к нему привыкла как-то. Скучать, конечно, не буду, но....
- Если ты не против, я бы хотела посмотреть твое снаряжение, - мирно сказала я. Джозеф подозрительно на меня глянул, но повода отказать, видимо, не нашел.
- Ну, позавтракаем, да посмотришь.
Дед молча шуршал у плиты, не вступая с нами в разговор. Я временами поглядывала на его ссутуленную спину и почему-то радовалась, что останусь не одна в этом доме. Странно, обычно одиночество меня никак не волновало.
- Ты надолго?
- Этот тип хочет посмотреть Храм Трех богов, - Джозеф принялся за кофе. - Если все будет путем, то мы доберемся туда за три недели. Ну, четыре. Плюс обратно столько же.
- Понятно, - прикинула я, сколько у меня времени. - А что это за Храм? Никогда не слышала.
- Храм как Храм, - пожал плечами Джозеф. - После Ералаша в Пустыне много всяких непонятных штук появилось.
- Ты так говоришь, будто застал его, - ехидно вступил дед. Джозеф закатил глаза.
- Дед, а ты же застал, - больше утвердительно, чем вопросительно сказала я. Дед погладил усы и кивнул.
- Застал. Мне десять лет тогда было.
- Я пошел, - сообщил Джозеф и поднялся. - А вы общайтесь.
- Иди-иди, - проворчал дед.
- Как это было? - осторожно спросила я. Мало ли, вдруг ему не хочется разговаривать на эту тему, а я со своим любопытством....
- Страшно, - усмехнулся дед. - Враки это все, что небо было не видно, что темно было, или наоборот, молнии там всякие. Враки, не было такого ничего. Белый день, а от того еще страшнее.
Я подумала, и согласилась. Когда страшное происходит днем - страшнее. Жутче как-то.
- Вот представь, сидишь ты себе на крылечке, смотришь, как куры по двору ходят. А вдруг, раз - и нет ничего.
- Как... нет? - не поняла я.
- Да вот так. Как будто кто-то рисунок с песка стер. Вот, вроде только был и двор, и куры, и маманя белье развешивала. И нет ничего - ни двора, ни кур, ни мамани, ни неба, ни земли. Как будто в сплошную белую простынь все провалилось. А потом простынь рвется, и обратно тебе и куры и двор и маманя и небо с землей. Только у курицы вместо глаз пуговицы, дерево из стены растет, у мамани на головы не волосы, а перья, а простынь в стенке тазика и не вытащить ее никак - внутри жести она.