— Я тебя не съем, заходи, — сказал он.
— Нет, пойду домой.
— Еще недостаточно промокла? Тебе мало?
Я кивнула.
— Да ладно, заходи в дом, согрейся.
Он начал подниматься на второй этаж. У него по-прежнему царил полный беспорядок. Я сразу направилась к камину и протянула руки к огню. Подняла глаза и погрузилась в созерцание фотографии, стоящей на камине: женщина на пляже в Малларанни. Если снимок его, то у Эдварда талант.
— Надень это, — сказал он, подходя ко мне.
Я поймала брошенный свитер. Он доставал мне до колен. Эдвард протянул мне чашку кофе. Я с удовольствием взяла ее и снова стала внимательно рассматривать фотографию, не отходя от огня.
— Не стой, садись.
— Твоя работа?
— Да, я сделал это фото незадолго до того, как решил поселиться здесь.
— Кто эта женщина?
— Никто.
Я обернулась и облокотилась на камин.
Эдвард сидел на одном из диванов.
— Сколько ты живешь в Малларанни?
Он нагнулся к низенькому столику и взял сигареты. Закурил, поставил локти на колени и поскреб подбородок.
— Пять лет.
— Почему ты уехал из Дублина?
— Это что, допрос?
— Нет… нет… извини меня, я слишком любопытная.
Я начала стягивать свитер.
— Что ты делаешь? — спросил Эдвард.
— Дождь кончился, не буду тебе мешать.
— Не хочешь узнать, почему я стал отшельником?
Я снова просунула голову в воротник свитера, что означало «да».
— На самом деле я уехал из Дублина, потому что больше не мог выносить городскую жизнь.
— А Джудит говорила, что тебе там нравилось, и еще мне казалось, что тебе хочется быть рядом с ней.
— Мне нужно было изменить свою жизнь.
Он захлопнулся как устрица и резко встал:
— Останешься на ужин?
Когда прошло первое удивление, я согласилась. Эдвард занялся готовкой и категорически запретил мне помогать.
За едой он говорил о Джудит, родителях, дяде и тете. Я рассказывала о разгорающемся конфликте с родными. Ему хватило деликатности не задать ни одного вопроса о Колене и Кларе.
Я начала ощущать усталость.
— Так кто из нас слабак? — спросил Эдвард.
— Мне пора.
Эдвард проводил меня до двери. Я заметила стоящую на полу дорожную сумку.
— Уезжаешь?
— Завтра утром, нужно делать репортаж в Белфасте.
— А собака?
— Хочешь взять?
— Если тебе это нужно.
— Бери его, он твой.
Я открыла дверь и ухитрилась высвистеть Постмена Пэта, который прибежал трусцой. Эдвард погладил его, но ласка больше походила на шлепок. Сделав несколько шагов, я обернулась:
— Когда ты вернешься?
— Через неделю.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Весь день погода была отвратительной, и мы практически не высовывали носа на улицу. Я развлекалась готовкой — такое желание у меня возникло неожиданно, невесть откуда. К тому же весьма удобно иметь под рукой живое мусорное ведро.