— Вот как! А объезжать коней тебе приходилось?
— Нет еще.
— Ну ничего, я тебя научу. Вот и будет у нас ладно — нойон начнет тебя грамоте учить, ты станешь стригунков обучать, а я научу тебя всякой нужной работе.
— Вот здорово, аха!
— А ты не боишься?
— Чего?
— Сдается мне, ты меня побаиваешься.
Они подъехали к табуну. Кони разбрелись по долине. Того указал мальчику на небольшой косяк.
— Видишь? Это личные кони нойона. Они пасутся вместе с остальными, но нойон время от времени заставляет собирать их в отдельный косяк. Вон там, с краю, ближе к нам, видишь, пасется каурый. Самый норовистый. А в центре, видишь, пегий с лысинкой? Этот, наоборот, очень смирный, даже удивительно, до чего послушный. Норовистого копя нойон всегда берет, когда по делам куда-нибудь едет, он считает, что смирный конь не для знатного человека. Правда, сейчас ему уже трудно справляться с норовистым конем. Есть тут один отменный скакун. Его никому не велено показывать. Вон тот, вороной.
— Который?
— Да вон он, в самом центре косяка.
— Вижу. И вправду хорош.
— На этом вороном любит ездить госпожа.
Они подъехали к табунщику.
— Что же это ты, пустая твоя голова, пасешь табун на вытоптанном участке! — набросился Того на табунщика.
— Виноват, господин управляющий, завтра же перегоню на другое пастбище, — забормотал тот, труся на своей лошадке рядом с Того.
— Смотри, будешь ловчить — голодным останешься. Видно, проспал всю ночь, лентяй. Погоди, я до тебя доберусь!
Он кивнул Максаржаву: «Поехали!» — и они поскакали дальше. Вдруг Того натянул поводья.
— Нет, ты только посмотри — вся зелень вытоптана, а ему лень перегнать табун на другое место.
Максаржав молча слушал, уставившись в землю.
Домой они вернулись к вечеру, расседлали коней и, надев на них путы, пустили пастись возле стойбища. Когда они подошли к ставке нойона, возле маленькой юрты их уже поджидала госпожа.
— Ну как, сыпок, съездил? Ты заходи, заходи в юрту. Попей простокваши да поешь. Только руки помой как следует. А после еды ложись отдохни. Ведь завтра начнешь учиться. Да не забудь помолиться перед сном. А рогатку сегодня же выброси. Не бери греха на душу, не убивай ничего живого.
— У меня уже нет рогатки, госпожа, — и Максаржав распахнул полы дэли.
— Ты как привык спать дома?
— Я спал с младшим братишкой.
— Ну ладно, иди отдыхай. До осени теперь, пожалуй, не увидишь своих братишек.
И хатан[Хатан — госпожа, супруга знатного лица.] удалилась в княжескую юрту.
Мальчик постоял еще немного, потом присел возле юрты. Вокруг княжеской ставки была чистота — ни корзин для кизяка, сваленных в кучу, ни телег, на земле даже камешка не увидишь. Тиха и пустынна была степь в этот вечерний час. Только где-то мычали коровы, да вдали виднелись тихо бродившие овцы. Какие-то странные звуки доносились из юрт прислуги. Мальчик помнил строгий наказ князя — не ходить туда — и вошел в юрту, из которой доносился старческий кашель.