Андрей кивнул, протягивая опустевшую чашку.
Хозяин убежища вернул ее на стол, уселся на краешек и пробормотал:
– Ну а теперь я должен рассказать о себе и Стелле. Мы жили на одном из внутренних витков Степной Обители. Мать Стеллы умерла при родах, я воспитывал дочь сам. Работал в лаборатории, изучал Ползучий Бор и населяющих его существ. Гнильцов. Ты, наверное, думаешь, что Гнильцы – вредные и опасные твари? В общем-то, так и есть. Они безмозглы и свирепы, могут убить. Однако как предмет для исследований Гнильцы весьма полезны. Их внутренности служат компонентами многих снадобий и материалов, которыми повсеместно пользуются жители Степной Обители. Взять ту же пей-еду: в ней содержатся органы Гнильцов. Я изучал их и надеялся, что эти маленькие твари осуществят мою мечту, – откроют, как раз и навсегда избавиться от Ползучего Бора. Шкурники ведь только сдерживают ростки проклятого леса. С каждым годом он отвоевывает все больше пространства. И когда-нибудь доберется до Степной Обители. Это будет катастрофа. Я всей душой не желал, чтобы это произошло.
– Понимаю, – выдавил Андрей.
Отшельник в ответ грустно улыбнулся и продолжил:
– Я работал каждый день и всегда брал дочку с собой, поскольку присматривать за ней было некому. Можно сказать, она выросла в лаборатории. Как стала постарше, начала мне помогать. Подносила растворы, инструменты, бегала с поручениями. Вместе с нами работал Фрон. Мы неплохо ладили. Кто-то даже называл наши отношения дружбой. Так и было – пока моя девочка не начала превращаться в девушку. Я знал, что Фроны очень похотливы. Во многом они неполноценны, однако мужская сила у них велика. Стелла хорошела, и Фрон обратил на нее внимание.
Андрей почувствовал, как напрягаются мышцы. Он вспомнил Шэрон, и сердце заколотилось.
– Первое время я не придавал этому значения. Фрон был добр с моей девочкой, когда та была еще ребенком. Стелла называла его дядей. Я доверял ему и воспринимал заигрывания, как шутку.
Духов понял, что не хочет, чтобы Отшельник продолжал. Внутри клокотала злость. А перед глазами мелькали уродливые хари с желтыми опухолями во лбах.
– Стелла была очень красива, и Фрон часто говорил ей комплименты. Спрашивал про поклонников, а та лишь смущалась. У нее ведь никого не было, Стелла все время находилась рядом, помогала мне. А Фрон расходился. Комплименты становились пошлыми. Тогда-то я и насторожился. Однажды Стелла подошла ко мне и пожаловалась, что Фрон все время норовит прикоснуться к ней. Она была напугана, и я решил поговорить со своим… – Отшельник помедлил, мрачно усмехнулся, – напарником. Разговор вроде бы получился. Фрон кивал, опустив голову, пообещал больше ничего такого не делать. Он выглядел виноватым, однако во взгляде была злость. Некоторое время я ни о чем не беспокоился. Фрон прекратил донимать Стеллу – он вообще ее не замечал. Правда, наши отношения перестали быть дружескими. Мой лобастый напарник стал злым, начал придираться по мелочам. Мы часто спорили, и мне приходилось уступать, поскольку Фрон являлся представителем власти. Я понимал, что все дело в нашем разговоре о Стелле, и уже смирился с потерей друга, – он снова прервался, кашлянул. Андрей напрягся, ожидая, что Отшельник согнется в приступе, но обошлось. Тот продолжил: – Главное, что Фрон оставил мою девочку в покое. По крайней мере, я так думал. Пока однажды мне не пришлось отлучиться из лаборатории и оставить дочь и Фрона вдвоем…