Когда Савия посетила нас в следующий раз, она высказала одобрение последними завоеваниями Франчески, к большому облегчению моей компаньонки. Демонесса была менее рада, услышав о моем промедлении в совращении отца Бетто, но ее настроение осталось оптимистичным. Я была очень прилежным суккубом, и давала слишком мало поводов для роста ее негодования — пока еще.
— Я верю в тебя, Бьянка. Я видела, как ты работала раньше. — Ее темные глаза обратились к Франческе: — Ты должна обратить на это внимание. Ты можешь многому научиться.
Франческа сердито вспыхнула, расстроенная тем, что я все еще лучше ее.
— У Бьянки не так уж много времени, чтобы обучать кого-либо. Она слишком занята, создавая свой склад.
Заинтересованная Савия потребовала объяснений, и я поведала ей о своей роли в защите контрабанды. Как всегда, ее ответ пришлось долго ждать, но когда она, наконец, ответила, мое сердце почти остановилось.
— Ты немедленно должна прекратить это.
— Я… что?
— И нужно отдать все эти вещи отцу Бетто.
Я недоверчиво уставилась на нее, ожидая услышать, что это просто шутка.
— Вы не можете… Вы не можете иметь в виду именно это. Эти предметы не могут быть уничтожены. Мы же не поддерживаем Церковь. Мы же должны выступать против нее.
— Мы должны способствовать разрастанию зла в этом мире, моя дорогая, и порой случается, что цели Церкви отвечают нашим целям. В этом случае, так и происходит.
— Каким образом? — воскликнула я.
— Потому что нет большего зла, чем невежество и уничтожение духа гениев. Невежество ответственно за большую погибель людей, чем фанатизм, и несет в себе больше греха, чем любая другая сила. Это — разрушитель человечества.
— Но Ева согрешила, когда искала знание…
Губы Савии растянулись в усмешке.
— Ты уверена? Знаешь ли ты на самом деле, что есть добро, а что есть зло?
— Я не знаю, — прошептала я. — Они, кажется, отчасти неотличимы друг от друга.
— Да. Порой их трудно распознать.
Когда я не ответила, ее улыбка исчезла.
— Это не обсуждается. Ты немедленно сдашь все накопленные вещи. И даже сделаешь еще больше — ты отдашь часть своего роскошного гардероба. Может быть, это, наконец, вызовет любовь отца Бетто к тебе.
— Но я… — слова «не могу» так и рвались с моих губ, но я прикусила язык. Под ее пристальным взглядом и мощью, я чувствовала себя ничтожно маленькой и слабой. Вы не можете перечить демонам.
Я промолвила пересохшими губами:
— Да, Савия.
* * *
Никколо осыпал мою шею и губы поцелуями, смешивая нежные ласки с пылкой агрессией.
— Ты не настоящая, — заявил он. — Твоя кожа не может быть настолько мягкой. Это невозможно.