— Похоже, ваш вопрос содержит и ответ, — печально хмыкнул доктор Грах. — Все это выгодно лишь тем, с кем человечество пытается бороться. Только ведь… неужто вы и впрямь считаете, что биксы обрели такую силу?
— Насчет силы не могу сказать с уверенностью, — тихо произнес Яршая. — Она есть, конечно, но ее масштабы… Думаю, в действительности биксы ни при чем. Не до того им. Если кто и гадит, то скорей — свои…
— А им-то что за радость? — удивился доктор Грах.
— Во-первых, тайных лизоблюдов, норовящих выслужиться перед биксами любой ценой, хватает. Для них биксы — венец разума, которому грядущее-то и принадлежит. Мы, люди, — пройденный этап, и надобно успеть примкнуть, пока не поздно, к тем, что явно прогрессивней. Нынче многие готовы верить в это… М-да… Вскочить в отходящий поезд… На мой взгляд — порочная идея… Ну, а во-вторых, есть давняя и очень подлая, по сути, провокаторская тактика: нарочно делать хуже, хуже, чтоб в какую-то минуту людям сделалось невмоготу и они с радостью пошли громить направо и налево, повинуясь приказаниям вождей. А что вожди в итоге обретут — достаточно понятно. И какая установится повсюду жизнь — понятно тоже… Чем дальше в пещеры, тем выше у вождей авторитет.
— То есть вождизм — понятие пещерное? — заметил доктор Грах.
— Вне всякого сомнения!
— Боюсь, такие мысли одобрения не встретят. Ни у тех, кто пыжится не опоздать на поезд, ни у тех, кто сам себя считает выразителем прогресса. Впрочем, кто сказал, что возвращение в пещеры вещь ужасная и противоестественная? В человеческой истории такое было много раз. И, как ни странно, в результате это шло на пользу… Люди начинали прозревать и делали большой скачок вперед.
— По-вашему, и войны, подводившие народы к пропасти, а иногда и истреблявшие их подчистую, — тоже благо? — вскинулся Яршая.
— Как взглянуть, — невозмутимо отозвался доктор Грах.
— Вы это называете прогрессом?
— Все — прогресс. Уж коли мы хотим употреблять такое слово. И Вселенная когда-нибудь окончит свои дни и обратится в прах, в ничто, с которого когда-то началась… Движение по кругу — это, вероятно, и является прогрессом. Мы же — только маленькая часть всеобщего процесса, именуемого Бытием. Такой невзрачный, крошечный вагончик, то бегущий равномерно, то с немалым ускорением, то резко тормозящий, полагающий, что он свободен в выборе пути и времени, какое собирается затратить на дорогу… А на деле — трасса несменяема, и времени в обрез, и все подчинено вселенскому закону обращения в ничто… Хотим мы или нет.
— Тогда — к чему потуги? И к чему весь этот разговор? — воскликнул горестно Яршая.