— Да ведь как читать!.. — задумчиво заметил доктор Грах. — Такие книжки очень непростые, не для каждого… И ты хоть что-то понял в них?
— Естественно! — голос Харраха зазвенел от торжества. — Еще бы не понять! По-моему, так складно, без сю-сю… Его «Уложения для недоумков» и «Пять заповедей всуе»;.. Мама даже сделала рисунки к ним…
— Харрах! — с отчаянием вскрикнула Айдора. — Прекрати немедленно! Довольно! Чушь. Не знаешь толком — так не говори! Я иллюстрировала детские стихи. А написал их, между прочим, доктор Грах. И папа твой хотел писать на них кантату. К юбилею Первого Конфликта.
— Что ж не написал? — с ехидцей произнес Харрах.
— Да просто не успел! — Айдора гневно обернулась к мужу. — Почему молчишь? Когда не просят — разглагольствует часами… Что, язык отсох?
— Ну, в общем… да, — со вздохом покивал Яршая. — Не успел. Ты, мамочка, права.
— Но юбилей уже прошел… — невинно вставил я.
— Как так — прошел?! — похоже, моя реплика весьма обескуражила Айдору.
— Что-то я теперь припоминаю… — поспешил на помощь доктор Грах. — Действительно! Мы с моим другом обсуждали этот вариант. Стихи и музыка… Прекрасно! Только с датами немного просчитались. Так бывает…
— Ясно?! — и Айдора испытующе взглянула на Харраха.
Лишь теперь я догадался, почему Грах оказался в этом доме. Их с Яршаей связывало дело. Только я никак не мог поверить, чтобы этот мрачный, даже злобный человек способен был на поэтическое чувство, сочинял для маленьких детей. Конечно, внешний вид, я знаю, ни о чем еще не говорит, по моему отцу ведь тоже сразу не определишь, что он — вожак людей. И все же мне почудился какой-то скрытый, преднамеренный подвох… Меня водили за нос. Почему? Из-за того что я, как ни крути, — чужой здесь, из другой когорты? Может быть… Или я горько заблуждался, без малейших оснований проявляя мнительность там, где любой иной нормальный человек кивнул бы с удовлетворением: стихи? — ну и прекрасно! Но уж как-то чересчур засуетилась вдруг Айдора, чересчур! Нет, разумеется, я был на сто процентов прав, и в этом смысле уповать на что-либо иное было просто неразумно. Лезло же в глаза, вопило: здесь мне впредь не доверяют! И не потому, что отозвался без почтения о биксах — их нахваливать никто и не обязывал меня. Мое происхождение, домашний круг знакомств — вот главная причина. Надо полагать, и раньше не особо доверяли, только не показывали этого. Пока не рыпался и не давал особенного повода, еще терпели, вроде как надеялись: семья и воспитание — одно, а внутренний настрой души — другое, яблоко ведь не всегда, упав, у самой яблони лежит, бывает, что и катится в сторонку… Молодая поросль, иное поколение. Ну, вдруг — и этот так?!. М-да… До поры до времени старались не показывать, не намекать, ну, а теперь уж… Дело не в словах, а в том,