Я не был рожден для того, чтобы спать с такими красавицами, как Алекс. Я был рожден для того, чтобы спать с Мэл. Не то чтобы Мэл не была красавицей — даже наоборот, она была чудо как хороша, особенно в моем любимом платье. Но дело не в этом. Дело в том, что в случае с Алекс красоты было больше, чем требовалось. Во всяком случае, для меня.
В голову лезли самые идиотские мысли. Например: выживу ли я, если спрыгну с четвертого этажа? Или: нет ли здесь где-нибудь вентиляционной трубы, по которой я мог бы, на манер Тома Круза из «Миссия невыполнима», выбраться наружу? И наконец совсем уж абсурдные: сколько калорий в батончике «Ulay», а то я чертовски проголодался.
Тут послышался стук в дверь и голос Алекс произнес:
— Даффи, ты в порядке?
В отчаянной попытке найти хоть что-нибудь, что помогло бы мне изобразить активную деятельность в уборной, я прокричал в ответ «Все нормально, скоро буду», бросил в унитаз пригоршню каких-то фиолетовых кубиков и спустил воду. Это было ошибкой. С ужасом я наблюдал, как в фаянсовой воронке волна за волной вскипает пена с запахом ежевики и, наподобие лавы, выплескивается на пол. Когда вода наконец схлынула, весь унитаз и пол вокруг были покрыты фиолетовой пеной. «Вряд ли, — думал я, вычерпывая пузыри и вытирая следы пены полотенцем, — положение сможет кардинально ухудшиться».
Мы сидели в гостиной. Алекс хохотала до упаду, слушая признание в ежевичном кошмаре, постигшем меня в ее ванной. В конце концов она сказала, что я сумасшедший, но от этого нравлюсь ей ничуть не меньше. Потом она встала и поставила CD доселе неизвестной мне группы.
— Они выступают на следующей неделе. Давай сходим послушаем? — предложила она. — Конечно, если ты захочешь.
Заигравшая мелодия оказалась довольно приятной.
— Договорились, — кивнул я.
Сбросив туфли, она забралась с ногами на диван и прижалась ко мне.
— Как хорошо! — промурлыкала она.
Она вдруг показалась мне гораздо более беззащитной и более настоящей Алекс, чем та, которую я видел по телевизору.
Я внутренне согласился — было действительно очень хорошо. Я чувствовал запах ее волос, тепло ее тела, и все это, плюс хорошая музыка, создавало какую-то идеальную атмосферу. Некоторое время мы сидели, практически не дыша, не разговаривая и не двигаясь, погруженные в очарование этого мгновения. А потом она меня поцеловала.
А я ее.
И потом еще раз.
А затем мы что-то такое делали с одеждой друг друга.
И вообще — что-то такое делали.
А потом я заметил нечто странное. Нечто, чего раньше никогда в жизни не замечал.
Заметил я это по дороге к ее спальне, путаясь в своей и ее одежде. С «этим» было что-то не так, и находилось «это» не где-нибудь, а в отделе под названием «спортивные трусы».