Съев пару ложек, она спросила:
— Ты думаешь то же, что и я?
— Что именно?
— Что мужчины мыслят посредством содержимого трусов.
— И?..
— И… я думаю, ты все еще влюблен в Мэл.
— Ты что, шутишь?
— Ничуть. Вспомни, ведь раньше он тебя никогда не подводил.
Я открыл было рот, но Верни не дала мне сказать:
— Ради бога, уволь меня от подробностей, милый братец. Просто скажи — да или нет?
Я кивнул.
— Ну, вот видишь! Здесь все дело в психологии. Ты… короче говоря, ты все еще любишь Мэл!
— Да это полный бред! — завопил я, не желая признавать очевидность ее открытия. — И ты сама прекрасно это знаешь.
— Хорошо, хорошо! — взмахнув руками, сказала она. — Я всего лишь сделала предположение.
— Ах, так! В таком случае не надо мне твоих предположений! — раздраженно сказал я и встал, собираясь уйти. — Я к тебе за советом пришел, а ты… И не думай, будто я собираюсь немедленно отправиться к врачу за лекарством от Мэл, или заскочить в «Холланд & Баррет»[56] за пищевой добавкой «Анти-Мэл», или того лучше — прикупить в аптеке противоподружковый пластырь! Дело совершенно не в Мэл. Ни в малейшей степени.
Тут я немного успокоился, сообразив, как глупо, должно быть, выглядело мое негодование.
— Я ухожу. Вместо того чтобы искать ответы на свои вопросы у тебя, надо было вести себя как мужчина и самому во всем разобраться. При следующей нашей встрече, дорогая сестрица, ты увидишь перед собой совершенно здорового во всех смыслах этого слова мужчину. Прощай.
В течение следующей недели я дважды виделся с Алекс. Оба раза мы прекрасно провели время, веселя друг друга и слегка флиртуя, но достаточно было малейшего намека на предстоящую интимность, как у меня… в общем, ничего не происходило. Самое удивительное заключалось в том, что на Алекс это действовало возбуждающе. Как будто ее титул «Самой горячей штучки» зависел от того, затянет ли она меня в постель, и в страхе потерять свой титул, она прилагала всевозможные усилия, чтобы добиться меня. Она снова и снова приглашала меня подняться к ней «на чашечку кофе», а я все время отказывался, смертельно боясь вновь оконфузиться. Чем больше я отказывался, тем больше она настаивала. В каком-то смысле ситуация была уникальной, в юности я и мечтать не мог ни о чем подобном. Если бы тогда, в шестом классе, я смог убедить моих одноклассниц в том, что это мне не нужны их сексуальные посягательства, а не наоборот, жизнь моя в то время протекала бы совершенно по-другому. Впрочем, все это не имело никакого значения, ибо факт оставался фактом — никаких подвижек, несмотря на трусы большего размера, поедание кукурузных хлопьев «Брэн» и рассматривание каталогов женского нижнего белья.