В течение последующих двух недель мне удалось выяснить вот что: женщину моей мечты зовут Мэл Бенсон, ей 24 года, и она окончила Эдинбургский университет. Она любит куриные сэндвичи с авокадо, ненавидит своего инструктора по аэробике, чем-то там занимается в отделе рекламы, не замужем и просто сногсшибательно выглядит в черном. Еще через неделю я сумел с ней заговорить.
Каждую пятницу все сотрудники ее отдела отправлялись на ланч в паб под названием «Джордж», который был расположен прямо напротив нашего офиса. Решив этим воспользоваться, я самым бесстыдным образом втерся в доверие к Тони, одному из менеджеров отдела рекламы, которому было уже немало лет и единственным смыслом жизни которого являлся крикет. Уже через неделю я был приглашен на пятничный сбор, где при первой же возможности сбежал от Тони и подсел к Мэл.
Мы как-то сразу разговорились, и на мой вопрос, чем она занимается, я услышал: «Я медиа-планировщик». Честно говоря, это мне мало что объяснило. На ее встречный вопрос я был вынужден ответить, что работаю временщиком, но тут же добавил, что мое главное дело — работа комика. Обычно люди реагировали на это сообщение фразой типа: «Расскажи-ка нам какую-нибудь шутку». Я это ненавидел, потому что пока еще не чувствовал себя цирковым тюленем на арене. Мэл же в ответ сказала: «Приятно познакомиться с человеком, у которого есть мечты». Это произвело на меня впечатление. В последующие 27 минут я рассмешил ее 23 раза, что стало моим личным рекордом.
История повторилась на следующей неделе, и через неделю. Потом мы начали интересоваться планами друг друга на предстоящие выходные, а по понедельникам расспрашивать, насколько эти планы осуществились. Из всех моих любовных крестовых походов этот, бесспорно, был длиннейшим и потребовал от меня максимальных усилий.
В четвертую по счету пятницу от начала любовной кампании я наконец решился на первый шаг. Мэл стояла возле лифта, постукивая шариковой ручкой по пластиковой бутылке с водой.
— Я угадаю мелодию с трех нот, — с улыбкой произнес я.
Она улыбнулась в ответ, обнажив ряд идеальных зубов.
— Каким образом ты всегда умудряешься меня рассмешить? — спросила она с такой интонацией, как будто бы я был участником всеобщего заговора по ее облагодетельствованию.
— Не знаю. Может быть, у тебя повышенная восприимчивость к моим шуткам?
— Возможно. А может быть, дело в том, что ты очень смешной.
Решив не выяснять, означало ли это, что я действительно смешной в том смысле, что у меня все в порядке с юмором, или в том смысле, что: «Отстань от меня, придурок», я бросился на амбразуру. Ведь это был шанс, и я не собирался его упускать.