Тут она посмотрела на часы.
— Уже семь часов, Даф, мне пора идти.
— Конечно, — ответил я, слезая с табурета.
Хоть я и был слегка разочарован тем, что она не изменила своим первоначальным намерениям, но все же я не считал свое положение безнадежным.
В баре уже не осталось ни одного свободного места. Пройдя через зал, мы вышли на залитую вечерним солнцем улицу.
— Ну что ж, пока, Даф, — довольно резко сказала она. — Мне пора.
— Куда идешь? В какое-нибудь приятное местечко?
— Да так, просто с друзьями посидеть. Ты в какую сторону?
— На площадь Лейстер, — сказал я, про себя отметив, что у нее появились безымянные друзья.
— Послушай, извини меня. Я вела себя довольно гадко, особенно насчет предложения о дружбе.
— Да нет, все нормально. В любом случае, я это заслужил.
— Знаешь, в это как-то трудно поверить, но, может быть, у нас и получится. Ведь мы же всегда были друзьями, не так ли? Я не хочу терять тебя.
«Вот он, — подумал я. — Нужный Момент».
Она поцеловала меня в щеку, и тут я обнял ее и поцеловал в губы. По-настоящему, долго и чувственно. С моей стороны это было довольно дерзко. Я был уже экс-бойфрендом, и это означало, что мне позволительно целовать ее только в щеку. Как другим экс-бойфрендам, родственникам и знакомым. Губы предназначены для действующих бойфрендов, близких друзей и плюшевых игрушек. Таковы правила, и я их нарушил.
Взгляд Мэл быстро поставил меня на место. Она резко отстранилась, собираясь высказать все, что обо мне думает, но потом решила не связываться. Вместо этого она вздохнула с выражением такого разочарования на лице, что сразу же стало ясно — даже она не ожидала от меня столь низкого падения. После чего она ушла.
Согбенный под гнетом вины, я поплелся по Вардорской улице в сторону станции «Площадь Лейстер». Вдруг что-то — называйте это чем угодно, хоть шестым чувством, хотя я склонен приписать это врожденному чувству рока, — заставило меня обернуться. И я увидел, как черный кабриолет с табличкой «Роб 1»[42] остановился возле Мэл.
Шикарно одетый молодец вышел из машины, подошел к Мэл, обнял ее за талию и поцеловал.
В губы.
Он не был ее близким другом, иначе я бы его знал.
На чертову плюшевую игрушку он тоже мало смахивал.
Так что оставался последний вариант.
Раздумывая над этим эпизодом по дороге к метро и зализывая ту черную дыру, которая осталась у меня вместо сердца, я понял, что дело было даже не в самом поцелуе, хоть он и взбесил меня. Дело было в его лапищах, державших ее за талию. Он трогал мое любимое платье.