Она повернулась к двери, но, прежде чем достигла ее, Питер оказался рядом.
— Синни! — умоляюще воскликнул он. — Ты не можешь вот так уйти! Я пытался объяснить свои чувства! Дорогая, дай мне доказать тебе, что я по-прежнему тебя люблю!
Он вновь заключил ее в объятия, но Синтия решительно оттолкнула его.
— Не смей прикасаться ко мне! — воскликнула она. — Иди прочь! Оставь мой дом! — Она схватилась за ручку двери. — Уходи, Питер! Возвращайся к своей Луизе!
Его протянутые руки не смогли удержать ее. Синтия услышала, как треснул рукав платья, когда она вывернулась, освобождаясь. Взлетев по лестнице наверх, она бросилась в свою спальню и, захлопнув дверь, повернула ключ в замке.
Затем кинулась лицом вниз на кровать и громко зарыдала.
Синтия упаковывала чемодан, когда в комнату вошла Грейс.
— Простите, мисс… — Служанка замолчала. — Вы же не уезжаете?
Синтия посмотрела на женщину, ее лицо было бледным, с темными кругами под глазами.
— Да, я уезжаю в Лондон.
— О, мисс! — В голосе Грейс были упрек и испуг.
На мгновение старушка заколебалась, размышляя, осмелится ли она высказать то, что у нее на уме, затем решилась: — Я сожалею, мисс, ужасно сожалею! Я боялась, что так и случится.
Синтия подняла на нее глаза и отбросила прядь волос, упавших на лоб.
— Что вы имеете в виду, Грейс?
— Мистера Питера, мисс! Он один раз обидел вас и теперь вновь причинил вам боль! Я чуть не закричала, когда увидела его этим утром на пороге. Мне следовало бы закрыть дверь у него перед носом и сказать, чтобы он убирался!
— Вы не должны думать, что я уезжаю из-за мистера Питера, — сказала Синтия, но, говоря это, она понимала, что глупо лгать Грейс.
Оторвавшись от чемодана, она выпрямилась, и, подойдя к туалетному столику, уставилась на свое отражение в большом, оправленном в позолоченную раму зеркале.
— Я должна уехать, — через минуту сказала она. — Я должна!
— Я понимаю, мисс.
На лице Грейс было столько сочувствия, что Синтии захотелось расплакаться на ее уютном плече.
— Я совсем запуталась в своей жизни, да, Грейс? — спросила она.
— Я бы не стала так говорить, — ответила служанка. — Я думаю, мисс, что это другие люди портят вам ее. Вы слишком мягкосердечны, вы всегда были такой, даже ребенком. Вы так хотели, чтобы вас любили! И не ваша вина, мисс, что вы были одиноки в этом огромном доме. Мы жалели вас. Роза и я, когда вы приходили сюда повидать свою бабушку. Мы часто размышляли, какой вы станете, когда вырастете, и потом, когда полковник взял в дом молодого господина Питера, мы стали бояться.
— Бояться, Грейс?