Всех, кто не удовлетворял критериям отбора, просили уйти. Всех, кто не соглашался с заранее озвученными правилами убежища, просили уйти. Всех пытавшихся силой прорваться в башни просто убивали.
К моменту, когда отбор был закончен, а техника с припасами и оружием наконец пробилась к небоскребам, на подступах к столице появились первые протисты. Город был полностью захвачен токсоплазмозом менее чем за два часа. Укрывшимся в небоскребах оставалось лишь наблюдать, как тысячи собравшихся у башен и молящих спасти их людей становятся добычей мертвецов и погибают. Чтобы возродиться и убивать еще и еще. Внутрь не пустили ни одного, как их окрестил Салищев, забракованного.
Когда Москва опустела, а небо затянули тучи, начались однообразные, похожие друг на друга унылые дни. Постепенно люди отправились от всех потрясений первых дней, приспособились к новым условиям жизни и начали борьбу с мертвецами. Целью было – выжить и очистить город от врагов. Все обитающие в башнях не имели права сомневаться в победе, все были обязаны уметь обращаться с оружием. Ради блага общины любой должен был быть готов поступиться собственными интересами и даже пожертвовать жизнью. Решения руководства не обсуждались, а беспрекословно исполнялись. С паникерами и сомневающимися в победе проводились разъяснительные беседы. Если они не давали результата, от человека избавлялись…
Когда Швец закончил свой рассказ, в комнате повисла гробовая тишина. Всем нужно было обдумать услышанное, ни в чем не сомневался только Долин.
Откинувшись на спинку стула, Алексей зевнул и спокойно заметил:
— Вы никогда не победите. Протистов не станет меньше. Ваше оружие и навыки помогут вам выжить, но на победу не надейтесь.
Швец прищурился.
— Если я передам твои слова Боштану или майору, тебе казнят.
— Тогда получится, что ты зря вписался за нас.
Швец уставился на лежащие на столе руки и промолчал.
— Только интересно, – подавляя очередной зевок, проложил Долин, – почему же ты нас спас? Зачем оно тебе?
Поколебавшись, Швец в лоб спросил:
— Ты знаешь что‑нибудь о типе два?
— Тип два? – нахмурился Долин.
— О новых мертвецах, более умных.
— О, я много чего о них знаю, – помрачнел Долин. – Двадцать четыре часа назад они уничтожили наш дом и убили моего лучшего друга. Я знаю о них такое, о чем предпочел бы вообще забыть.
Пристально взглянув в глаза Долина, Швец кивнул:
— Значит, я не ошибся. Я так и думал, что ты не просто так пристрел того второго. Значит, тип два – это не просто слухи…
— То есть, вам о них ничего не известно? – уточнил Долин.