Подняв фонарь, Долин включил его, и вдалеке в луче света мелькнуло мертвенно–белое лицо мертвеца, замершего в полусотне метров от костра. Алексей повел фонарь в сторону, и его луч начал один за другим выхватывать из тьмы протистов. Их было не меньше двух десятков, и они полностью окружили его, отрезав от воды. Подкравшись во тьме, они были еще достаточно далеко, чтобы их было невозможно ни увидеть, ни услышать. Но их кольцо постепенно сжималось.
Развернувшись к Долину боком, протист указал в сторону.
— Беги туда. Там никого.
Странное дело, но возникло чувство, что этому мертвецу можно верить. Впрочем, не оставалось ничего иного, как попытаться скрыться в указанном направлении. Сражаться с мертвецами ночью – самоубийство. Во тьме к катеру не пробиться, зато когда наступит день, уйти будет намного проще.
Кинув на протиста и ребенка последний взгляд, Долин опусти очки ночного видения на глаза, включил прибор и мгновенно рванул прочь от реки.
Двести метров по парку, по относительно ровной поверхности, позволили немного оторваться от врагов. Их было не видно, лишь топот указывал, что они бегут по пятам.
Сразу за парком начались жилые кварталы. Под ногами появились груды кирпичей и осколки бетонных блоков, местность мгновенно стала труднопроходимой. Можно было легко переломать ноги, но пришлось рисковать. Не снижая скорости, Долин понесся прямиком вдоль длиннющего кургана из обломков домов, некогда стоявших в один ряд.
Укрытие появилось совершенно неожиданно – несколько бетонных плит, сваленных шалашиком друг на друга, между ними черным зияла узкая щель.
Глянув назад и удостоверившись, что мертвецы достаточно далеко, Долин быстро скинул рюкзак и, открыв боковой кармашек, достал бутылку с разведенной в воде хлоркой. Поливая землю за собой, он прыгнул к укрытию и, найдя щель, протиснулся между плитами. Спрыснув свои следы и окончательно уничтожив запах, он опустился на четвереньки и нырнул в следующую щель, еще глубже пробравшись под завал.
Выключив ночное видение, он задержал дыхание и прислушался.
Спустя несколько секунд до слуха донесся звук нарастающего топота. Он достиг своего пика, став оглушительно громким, а затем начал слабеть.
Все как всегда – за множеством бетонных плит протисты не смогли почувствовать тепло тела живого. Для мертвецов их добыча словно провалилась под землю. Своим ущербным интеллектом они просто не могли понять, куда же исчез живой и продолжили преследовать его.
Поерзав, Долин свернулся калачиком и подтянул к груди колени. Положив под голову руку, он закрыл глаза и, несмотря на то, что рядом рыскали мертвецы, закрыл глаза и приготовился сколь угодно долго ждать шанса пробраться к катеру. Он был спокоен и полностью уверен в своей безопасности. Ситуация кардинально отличалась от ситуации в Шлиссельбурге. Сейчас не его загнали в ловушку – сейчас он спрятался. И пусть его вынудили сделать это, спрятался он сам, по собственной воле.