Он протянул Элеоноре руку, помогая подняться, и продолжал держать ее руку в своей.
— Я немало слышал о вас, — сказал он галантным тоном. — Я знаю, что вы были большими друзьями с моим отцом. Когда он попросил вас о помощи, вы не подвели его. А еще мне известно, что вы отдали под наше начало своих сыновей-героев, жизнь которых оборвалась в сражениях за клан Йорков. Но никто мне не поведал о вашей потрясающей красоте.
Его глаза лучились смехом. Когда он улыбался, обнажались красивые белые зубы. Элеонора невольно улыбнулась ему в ответ, столь приятное впечатление он на нее произвел. Она подумала, что теперь ей известна причина его огромной популярности у окружающих, особенно у женского пола. Затем он вдруг стал серьезным.
— Нам обоим хорошо известно, как тяжело пережить утрату того, кто тебе особенно дорог, — произнес он. — Примите мои самые искренние соболезнования. Я не могу не выразить восхищение доблестью ваших сыновей. Они не погибли напрасно.
Элеонора склонила голову в знак согласия, а затем сказала:
— Ваша светлость, однажды я пообещала вашему отцу, что при любых обстоятельствах сохраню преданность вам, потому что вы его сын. Сейчас я хочу повторить свое обещание.
— Я принимаю его с большой благодарностью. Пусть вас благословит Бог.
Она присела в реверансе и отошла. Элеонора ощутила огромный душевный подъем, как после благословений, получаемых на службе в церкви. Да, она отдала свою веру и преданность вновь. Она сделала это без усилий. По большому счету, она не произнесла новой клятвы, а лишь подтвердила свое обещание, которое когда-то дала Ричарду. Преданность Ричарду означала преданность Эдуарду. Но теперь ее занимал другой вопрос: если бы Эдуард не был столь авторитетным и ослепительным, сделала ли бы она свои признания с такой легкостью?
В 1463 году Изабелле исполнилось двадцать шесть, и она все еще ходила в девицах. Прошло десять лет после трагической гибели Люка Каннинга. За эти годы она даже не была ни с кем обручена, поэтому она начала верить в невозможное, ведь, достигнув такого возраста, она не вышла замуж, но осталась жить дома. Ее любовь к веселому, жизнерадостному парню, который сумел тронуть струны ее души, осталась неизменной. В моменты, когда грусть заполняла ее до краев, она приветствовала желание семьи отослать ее в монастырь. Но проходили годы, и в ее памяти все реже возникал образ Люка. Она обнаружила, что в жизни есть много других радостей: Изабелла получала огромное удовольствие от хорошей еды, танцев, скачек по торфяникам и соколиной охоты.