Изабелла уронила вилку и невидящим взором уставилась на свою мать, не в силах вымолвить ни звука. Но при слове «дети» она вскочила с громким криком, как раненый олень, и бросилась вон из комнаты. Убегая, она не заметила, как опрокинула чашку, и ее содержимое разлилось по белой скатерти, оставив след, похожий на кровавый.
Когда разговор на эту тему продолжился позже, Элеоноре удалось склонить каждого на свою сторону. Маргаритка не могла не согласиться с тем, что это вполне сносная партия, коль скоро речь идет о хорошем статусе в обществе, особенно в сравнении с перспективой оказаться в монастыре. Эдуард нехотя признал, что мужчина и не должен обладать потрясающей внешностью, а манеры Эзры ничуть не хуже манер некоторых знатных господ в городе, с которыми ему приходилось иметь дело. Тринадцатилетний Джон вообще не мог понять, отчего поднята вся эта суета, ведь жить в городе намного интереснее и веселее, чем в удаленном поместье.
Единственный, кто подумал о чувствах будущей невесты, был Джо, посвятивший много времени разговорам с ней. На следующий день он застал Элеонору одну и решил поговорить с ней без свидетелей. Каждый день ранним утром Элеонора проводила полчаса в часовне, поминая в своих молитвах мужа и сыновей. К этому времени уже был установлен прекрасный мраморный мемориал. Он изображал юного воина и посвящался обоим ее сыновьям. На памятнике были указаны имена и годы жизни, а лицо воина являлось копией лица ее любимого Томаса.
Как только Элеонора увидела Джо, она сразу поняла, что он пришел умолять ее не принимать никаких решений. Она невольно сжала губы.
— Мадам…
— Нет, Джо. Я знаю заранее все, что ты хочешь сказать. Можешь не тратить понапрасну сил. Однажды тебе уже удалось переубедить меня, но на этот раз моя решимость сильнее твоих доводов.
— Она не хочет за него замуж, госпожа, — начал Джо. Элеонора не могла скрыть своего возмущения:
— Что? Какое она имеет отношение к тому, что я решила? Она обязана сделать, как велит дочерний долг. Все это потому, что ей всегда слишком многое позволялось. Ее отец испортил ее, а ты довершил это тем, что убедил меня быть более снисходительной к ней. Да что же такое есть в нашей госпоже Изабелле, что все вокруг должны потакать ее капризам?! Она всегда была эгоистичным, непокорным ребенком. Я не вижу ни одной причины, по которой всему дому надо подстраиваться под нее с ее бесконечными претензиями!
— Все не так…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Она разговаривала со мной…
— Я догадалась.
— Она не будет счастливой…
— Чепуха. Послушай, Джо, мой дорогой друг, ты ведь знаешь, что альтернативой замужеству станет монастырь. Там она будет еще более несчастной. Нет, на этот раз я приняла окончательное решение, ибо это может быть последним шансом устроить ее судьбу.