— Да благословит Бог твою доброту, Хелен. Я с радостью приму твои деньги, а тебя сделаю партнером в этом деле. Если ты надумаешь выйти замуж второй раз, то получишь их обратно, да еще и с прибылью к своему приданому.
Хелен вспыхнула, улыбнувшись.
— Не думаю, что решусь на брак. Но участвовать с вами в производстве ткани мне бы очень хотелось. Научите меня, матушка.
— Конечно, дитя мое. Обязательно отправимся вместе, да еще и Нэда прихватим с собой. Завтра мы поедем на мельницу.
На следующий день, который Элеонора планировала посвятить послеобеденной поездке с Нэдом, она решила, что было бы неплохо захватить с собой и Ричарда.
— Мужчина должен знать, откуда взялось его богатство, — сказала она, но слуга, которого она послала за сыном, доложил ей, что Ричарда нигде не могут найти.
— Ерунда, — не поверила Элеонора, — я же видела его за обедом. Он не мог уйти далеко. Иди же и поищи его. Спроси у других слуг. Возможно, он с мистером Дженни в классной комнате.
— Я уже искал там, мадам, но господин наставник не видел его.
— Тогда отправляйся в детскую. Иди, не стой здесь столбом!
Через полчаса стало ясно, что Ричарда нет в Морланд-Плэйсе.
— Может, он отправился в Микл Лит повидаться с Эллингом? — предположил Нэд. — Ему нравится слушать его истории.
Немедленно снарядили слугу в Микл Лит. На всякий случай еще одного слугу отправили в Двенадцать Деревьев — соседнее поместье, которое тоже принадлежало семье. Когда слуги вернулись и не принесли новостей, Элеонора начала всерьез беспокоиться.
— На него не похоже просто так шататься по округе. Если бы речь шла о Томе или о Сесили… Джо, пошли кого-нибудь в поместье господина Шоу, пусть поищут там. Куда же он мог пропасть? Джо, отправь двух слуг. Пусть они спросят у каждого, не видал ли кто-нибудь Ричарда. Его мог заметить кто-то из пастухов.
Наступил глубокий вечер, когда слуга, посланный в город, вернулся с вестью о том, что видел маленького господина, игравшего у дороги возле Микл Лита днем.
— Что он делал? С кем он был? — немедленно потребовала ответа Элеонора.
— Он был один, — нервничая, ответил слуга, которому было хорошо известно, что в состоянии раздражения или волнения Элеонора могла и собственноручно наказывать слуг. — Он просто сидел у дороги и играл камнями в траве.
— И никого не было поблизости? Разве тебе не показалось странным, что ребенок без присмотра, один, играет?
— О мадам, — извиняющимся тоном произнес слуга, — говоря по правде, мои мысли были заняты, так что я едва взглянул на мальчика. Я все думал о проповеднике…
— Каком проповеднике? Боже милостивый, дай мне терпения. О каком проповеднике?