Наступил третий день, суббота. Элеонора решила отправиться в церковь на службу и поспрашивать там — в этот день в церкви должны были собраться люди из разных мест. Она отстояла службу и молилась святому Кристоферу и святому Антонию, чтобы они помогли ей. Ее молитвы были услышаны, так как третий человек в церковном дворе, к которому она обратилась с вопросом, ответил ей:
— Да, госпожа, я видел проповедника, который уже две ночи останавливается в харчевне «Звезда». Я знаю, потому что живу напротив, и я видел его стоящим на улице и произносящим проповеди. Был ли с ним мальчик, я сказать не могу.
— Да благословит тебя Бог за эту весть, — воскликнула Элеонора.
Она немедленно подозвала Оуэна, и вместе они поспешили к харчевне.
Хозяин рассказал ей, что проповедник спит в комнатах наверху, а прибыл он с Севера в пятницу утром.
— Тогда он, вероятно, не тот, кого мы ищем, — сказала разочарованная Элеонора.
Но Оуэн предположил:
— Он мог в четверг покинуть город, а в пятницу уже вернуться. Эту странствующую братию не поймешь.
Они нашли проповедника завтракающим в задней комнате. Он сидел за голым столом и резал ножом кусок хлеба. Как только они вошли, он обратил к ним свой взгляд и ласково улыбнулся:
— Добро пожаловать, добро пожаловать. Не хотите ли сесть и пообедать со мной? У меня есть хлеб и чудесный эль, который пил еще наш праотец Адам. О миледи, вы можете не говорить. По вашим глазам я вижу, что вы мать, благословенная, как и все, кому дарованы дети. Он спит наверху, потому что поздно уснул вчера после нашего разговора. Мы почти всю ночь провели в беседе! Я знал, что вы придете за ним. Поэтому я остался в городе, хотя голос Господний призывает меня отправиться на Север, где земля страдает от постоянных войн и волнений. Он наверху, спит на сене, как наш милосердный Спаситель, стопами которого он желает пойти.
Проповедник махнул в сторону приставной лестницы, которая вела на крышу. Оуэн тут же стал подниматься наверх, а проповедник в это время отрезал еще один кусок хлеба и принялся медленно его жевать, получая видимое удовольствие от еды.
— Нельзя вкушать пищу в спешке, сестра моя. Надо помнить, кто подарил тебе каждую крошку. Еда, как молитва. А, вот и мой маленький друг.
Элеонора вскрикнула от облегчения, увидев, что Оуэн с ее сыном на руках спускается с лестницы.
— Где же ты был? Почему ты так бессовестно убежал? Я волновалась, — начала ругать мальчика Элеонора, как только закончила его обнимать. Теперь ей хотелось преподать ему урок послушания.
— Но, матушка, я же был с проповедником Томасом, — ответил ей Ричард, глядя на мать большими ясными глазами.