В такие дни Роберт принимал на себя все обязанности, но делал вид, что нуждается в совете отца по любому поводу. Джо тоже, будто ненароком, попадался ему на глаза, чтобы рассказать последние слухи и новости, которые сообщил всадник, проезжавший по Большой южной дороге. Ани как бы спохватывалась, что потеряла Изабеллу, когда та уже приползала в его комнату. Маленькая Анна обязательно хотела прочитать свой последний выученный урок дедушке. Все эти хитрости были так организованы, чтобы Морланд не смог подумать, будто его жалеют, иначе он пришел бы в ярость.
Даже Элеонора, хотя и не могла заставить себя проникнуться любовью к больному свекру, в глубине души очень сочувствовала ему. Было ясно, что он смертельно болен. Морланд преодолевал эту боль только благодаря своей железной воле. Он высох и напоминал ходячий скелет, его кожа приобрела нездоровый серо-голубой оттенок, а волосы побелели за считанные недели.
При такой картине болезни говорили, что человека съедают изнутри паразиты, и исцеления от этой хвори не существует.
В тот день, когда Элеонора стала готовиться к родам, Морланд остался в своей комнате. Его кровать была придвинута к окну, так чтобы он мог видеть все происходящее во дворе. Передвижения, которые он наблюдал, казались ему глупыми и неправильными, вызывая у него беспокойство и раздражение. Он словно напряженно прислушивался к чему-то, когда Роберт зашел к нему дать подробный отчет за утро.
— …и я поместил в загон еще сотню овец, пока Бен и Эллинг заделывали дыры в плетне вокруг пастбища. Отец, вы меня слушаете?
— Да, да, — сказал Морланд раздраженно, но его глаза не отрывались от окна. Исхудавшей рукой он гладил голову старого гончего пса, который сидел у кровати хозяина, не отрывая от него грустного взгляда.
— Я слышу тебя. Что еще ты хочешь мне сказать?
Роберт напряг свое воображение.
— Жак готовит пару жареных голубей в молочном соусе вам на обед…
— Только не о еде! — гаркнул Морланд. — Тебе что, о чем-то более интересном нельзя со мной поговорить?
Роберт вспыхнул, но постарался не придавать значения словам отца, объясняя их его болезнью. Морланд довольно хмыкнул, видя смущение сына, и его настроение тут же улучшилось. По крайней мере, в его жизни все еще оставались хоть какие-то забавы. Внезапно он насторожился и внимательно прислушался, затем расслабился снова, потому что, казалось, не услышал того, чего ждал.
— Где все? — спросил он. — Где дети?
— Дети в саду с Анкарет. Наверное, вам послышался какой-то шум из-за нее. Она иногда не может справиться с ними.