— А ты знаешь, что наркотики разрушают?
— Ко-го?
— Нервную систему, — произнесла я, почти не слыша собственного голоса. — У тебя приступы. Тебе вообще нельзя баловаться никакими наркотиками.
— Я ба-луюсь ими редко.
— А отец знает?
— Знает. Я люблю не то-лько си-га-ре-ты с коноп-лей, но и ко-леса.
— Какие еще колеса?
— Таблетки. Ты же звез-да. Я знаю, что все звез-ды ба-луют-ся нар-ко-той.
— Не все. Я не балуюсь. Хотя в шоу-бизнесе довольно много наркоманов. Мне всегда казалось, что люди употребляют наркотики для того, чтобы забыться. Я только ума не приложу, что же хочешь забыть ты? Тебе ведь, по большому счету, и забывать-то нечего. Мне никогда не нравилось забвение. Я люблю воспринимать реальность такой, какая она есть. А уж если мне и хочется немного расслабиться, уж лучше я выпью немного спиртного. По-моему, это лучшее расслабление.
— Я не за-бы-ваюсь, я разря-жаюсь, — по-поросячьи визгливо засмеялся урод. — Так что, с то-бой по-де-лить-ся трав-кой?
— Кури ее сам, — отрезала я и всем своим видом дала понять, что разговор окончен.
Когда урод удалился, я стала быстро ходить по комнате, стараясь не думать о плохом. Хотя о хорошем мне только приходилось мечтать. Неожиданно в моей крайне усталой голове возникла бредовая мысль — а что, если урод сам лично выведет меня на улицу?! Конечно, ни о каком побеге пока не могло быть и речи, но я твердо знала, что готовиться к нему нужно заранее. Урод не такой осмотрительный и подозрительный, как тот мордоворот, под чьим надзором мне пришлось провести около получаса. Гуляя с уродом, я смогу осмотреть территорию, прилегающую к дому, со всеми ее ходами и выходами. Это ничего, что уже темно. Дом хорошо освещен, на аллеях фонари…
Только бы вытянуть урода на улицу. Только бы вытянуть. В конце концов, ему же нужно прогулять свою Стрелку. Должна же она справлять свою нужду.
Недолго думая, я направилась в комнату урода. Дверь была закрыта, но как только я слегка толкнула ее, она беспрепятственно открылась. То, что мне довелось увидеть, не могла родить даже самая страшная фантазия. Посреди комнаты, слабо освещенной ночником, со спущенными штанами сидел урод и громко постанывал. Прямо на нем восседала Стрелка, которую возбужденный хозяин держал за задние лапы. Стрелка жалобно скулила, но, к моему удивлению, не старалась ни вырваться, ни укусить хозяина. Она даже не сопротивлялась и не огрызалась, словно ее накачали наркотиками и привели в состояние полнейшего безразличия.
Почувствовав головокружение и чудовищный рвотный рефлекс, я хотела было выскочить из комнаты, но ноги стали ватными и никак не желали меня слушаться. Повернув голову ко мне, урод слегка дернул плечами, потряс своим безобразным горбом и, издав пронзительный крик, скинул собаку на пол. Стрелка слегка зашаталась, но все же удержала равновесие и поковыляла к большому кожаному креслу. Жалобно взвизгнув, она забилась под него и больше не издала ни звука. Достав из кармана аккуратно сложенную салфетку, урод промокнул свой детский, совершенно недоразвитый член, который поражал своими маленькими размерами.