Мы пошли по тропе. Тоби был тяжел, и я старался не слишком его трясти, но так был напуган, что вряд ли с этим справлялся. Он время от времени поскуливал.
Когда мы прошли уже прилично, тропа свернула в тень, где ветви деревьев вытягивались и скрывали землю от лунного света, будто обнимая ее тьмой.
— Я так думаю, если он хочет напасть, — сказал я, — то здесь самое место.
— Так давай туда не пойдем.
— Ты хочешь вернуться обратно через мост?
— Ой, нет!
— Тогда вперед. Мы даже не знаем, идет он за нами или нет.
— Ты видел у него на голове рога?
— Что-то видел. Знаешь, что сделаем? Поменяемся. Пока не выйдем снова на открытую тропу, ты понесешь Тоби, а я — ружье.
— Мне с ружьем лучше.
— Это да, но я могу из него выстрелить, чтобы оно не свалило меня отдачей. И у меня есть патроны.
Том подумала и сказала:
— Ладно.
Она положила ружье на землю, и я дал ей Тоби. Потом подобрал ружье, и мы пошли по темному закруглению тропы.
Днем я много раз ходил по этой тропе. До самого моста, но, кроме того одного раза, я никогда через этот мост не ходил. И ночью в лесу я тоже бывал, но никогда так далеко, и обычно с папой.
Когда мы углубились по тропе в тень, никто на нас не прыгнул, но, приближаясь вновь к освещенному месту, мы услышали в лесу какое-то движение. То же самое, которое слышалось в зарослях ежевики. Рассчитанное. Идущее точно за нами.
Выйдя наконец на освещенную тропу, мы стали бояться меньше. Разумной причины для этого не было — просто ощущение. Лунный свет ничего не менял. Я оглянулся через плечо в только что пройденную нами темноту, и посередине тропы, в тени, увидел его. Он стоял и смотрел.
Тому я этого не сообщил, только сказал:
— Теперь возьми ружье, а я возьму Тоби. А потом беги со всех ног туда, где дорога.
Том тупицей не была, и меня, наверное, выдали глаза, так что она повернулась и оглянулась на тень. И тоже увидела его. Он уходил в чащу. Она повернулась и отдала мне Тоби, взяла ружье и рванула вперед, как молния. Я побежал за ней, тряся беднягу Тоби, белки хлопали меня сзади по ногам. Тоби визжал, выл и скулил. Тропа стала шире, лунный свет — ярче, показалась красная глина дороги, мы выбежали на нее и оглянулись.
Никто за нами не гнался. И движения в лесу слышно не было.
— Все в порядке? — спросила Том.
— Я так думаю. Говорят, он на дорогу выходить не может.
— А что, если может?
— Да нет, не может… в общем, я так думаю.
— Это он убил ту женщину.
— Думаю, да.
— А почему у нее такой вид?
— Иногда мертвые так распухают.
— А как он ее так изрезал? Рогами?
— Не знаю, Том.
Мы пошли по дороге — шли очень долго, — с привалами для отдыха, а еще мы помогали Тоби справить свои дела, придерживая ему ноги и хвост. Пришли мы домой уже глубокой ночью.