– Когда... твои чувства ко мне изменились? – Спрашиваю я.
– Ты и так уже это знаешь, – отвечает он, поглаживая мои волосы.
Во мне разрастается сомнение. Оно становится сильнее, как будто я просыпаюсь от анестезии.
– Скажи мне еще раз, – говорю я быстро, хватаясь за что-то, что, говорит мой мозг, уже ушло. Но другая часть меня, может алогичная часть, в этом не уверена.
Он усмехается.
– Ладно. Сразу после той автомобильной аварии. Кое-что стало... другим. Это началось той ночью, когда я обнаружил, как ты сбегаешь из своего дома.
– И что случилось сразу после этого? – настаиваю я.
Он задумчиво прикладывает руку к подбородку.
– Я заметил, что ты ведешь себя действительно странно. Прямо, как сейчас. И затем ты пошла спать обратно внутрь. Погоди. – Его голос становится напряженным. – У тебя повторное сотрясение, что ли?
Это невозможно. Это невозможно. Кир никак не смог бы этого узнать.
– Нет, – шепчу я. – В другую ночь ты прислал мне слово. Играя в нашу игру.
– Ага. И ты так и не ответила.
– Почему, – медленно спрашиваю я, – ты прислал то слово?
– Потому что у меня были буквы для него, гений. – Он нахмуривает брови; он явно в смятении.
– Скажи мне, почему? – прошу я.
Он вздыхает.
– Потому что тогда я только узнал о смерти мистера Шоу. Ладно? Я знаю, что он тебе не нравился. Но он учил меня некоторым вещам, прежде чем умер. Типа... я не знаю, тайных вещей. Он постоянно говорил об алхимии. – Его голос стал печальным.
Порывы ветра бьют меня, но я не двигаюсь с места. Я слушаю.
– И я просто сидел здесь, расстроенный, думая о нем, – продолжает он. – И я не знаю почему, но я набрал его на телефоне. Думаю, я пытался отвлечь себя. Я все смотрел на буквы, и слово появилось само по себе. Алхимия. Я имею в виду, оно послужило знаком, что с ним все в порядке. Это было похоже... будто его призрак говорил мне, что мне не стоит беспокоиться за него. Так что я набрал его. И мне стало легче.
Я молчу. Это он. Это Ной. Мой Ной.
Он отступает назад, оттягивая меня за собой, подальше от края. Подальше от смерти, произошедшей только в моем воображении. Он обнимает меня. Птичка покидает свою клетку.
Незащищенные от порывов ветра, мои губы сразу же нашли его, мои пальцы запутались в его волосах. Он ответил на поцелуй.
Сотни лет привели меня сюда, в это место, на край каньона, к губам Ноя.
– Прости меня, – выдыхаю я.
– За что? – Отвечает он.
– Что такая сумасшедшая сегодня, – говорю я.
– Это сумасшедший день, – отвечает он. Я чувствую его руки на своих плечах. Я чувствую его губы на своей шее. – Но все будет хорошо, – шепчет он.