Владимир приударил за Астрой, причем элементарно простым способом. К своим трем букетам он стал покупать еще один и дарить его Астре, каждый раз называя ее ласковыми «цветочными» именами, типа «ромашка ты моя милая» или «розочка ты моя сексуальная». Как тут не снесет крышу в двадцать с небольшим? Когда опыта общения с мужчинами нет, да еще и окружающие говорят, что вроде как пора уже замуж…
Астра сдалась достаточно быстро. Для нее это было все, для него – ничего, вот ведь парадокс ситуации. Да и чем могла она поразить такого опытного ловеласа, как Владимир. Он и сам несколько растерялся от того, что Астра оказалась девственницей, и не нашелся сказать ничего лучшего, чем просто «прости». Хотя нет! Была еще одна фраза – типа того, как «не знаю, что на меня нашло… Мы, наверное, погорячились… Я не хочу потерять свою душечку-ромашечку как друга».
После этого Прохоров благополучно уехал на гастроли. А Астра осталась с весьма новыми ощущениями в теле и в душе. Поняв, что она полная дура, Астра решила покончить с собой, и от шага в пропасть ее спасала только ответственность перед сестрами и бизнесом. Но Астра все равно чувствовала себя так, словно ее изваляли в дерьме. Она как-то сразу изменилась, потускнела и вроде как уменьшилась в размерах. Георгина, видя ее страдания, даже удержалась, чтобы не сказать ей: «Я же тебе говорила!»
– Я даже не могу сказать, что меня использовали! – плакалась ей Астра. – Ведь все же было налицо! Ты в самом деле была права! И бабник, и позер… И кто я, чтобы заинтересовать его по-серьезному? Я повелась как последняя дура!
Но на этом дело не закончилось… Этого одного раза, которого Астра очень хотела и ждала, ей хватило, чтобы забеременеть. Георгина была в шоке. От медицинского вмешательства Астра отказалась. Георгина здесь ей советовать не могла. Какое бы решение Астра ни приняла, везде были свои «но». Но вот в цирк Георгина пошла и сообщила Владимиру о положении сестры. Она считала, что он должен был это знать и отвечать за содеянное. Как и следовало ожидать, Владимир после полученной новости особого энтузиазма не проявил. Вернее, он даже воспринял эту новость с агрессией.
– И что? Вашей девочке, как вы выражаетесь, не шестнадцать лет, а уже за двадцать. Я сделал доброе дело, лишил ее ненужного груза. Задержись она в девках еще лет до тридцати, так это было бы уже смешно. А что она у вас беременеет как кошка, так то ее и ваши проблемы. Мы не женаты, между нами ничего нет… Какой ребенок? Да за мной такие женщины ухаживают! Что мне ваша цветочница?!