Приведенное место — находка для тех, кто пожелал бы генетически объяснить происхождение средневековых учреждений: отношение сеньора к вассалу, рыцарство и вообще тот характер личных отношений, которым так отличается средневековое устройство.
Из предыдущего можно усмотреть, что история французов и германцев основаниями своими покоится на двух теориях: с одной стороны, что романизованные кельты определили характер французов, а с другой — что тацитовские германцы заключают в себе существенные элементы для объяснения германской истории. В смысле исторической эволюции эти национальные школы представляют в себе сильно уязвимые места. Если существенные особенности средневекового строя даны формами жизни кельтов или германцев, то зачем понадобился длинный период развития в 8 или 9 веков, чтобы этим формам развиться в средневековый феодализм? Почему же сеньоры и вассалы с наследственными привилегиями и с присягой на верность частному лицу появляются в X в.? Наконец, существует такая научная теория, которая вообще не придает существенного значения индивидуальным отличиям и характеристикам народов; в основе ее лежит мысль, что все народы проходят одинаковые стадии развития. Сравнительно-исторический метод, берущий аналогии в разных местах и из различных эпох, принес уже много важных научных результатов и стал применяться во всех ученых литературах. Для дальнейших целей наших он имеет особенную важность, и потому позволим себе указать существенные выводы, добытые представителями этого направления.
Прежде всего, говорят приверженцы упомянутого направления, нужно считать большой ошибкой то мнение, по которому история развития европейского человечества обрывается с падением Западной Римской империи и вновь начинается через некоторый период времени в истории новоевропейских народов. Эти новые народы не принесли с собой никаких культурных элементов, которых бы не было в Римской империи. Все, что представляли они в себе оригинального и самобытного, в общем было слишком слабо и неустойчиво и не могло противостоять правильно организованным и хорошо приспособленным общественным формам римской жизни. Напрасно, далее, думают, что Рим душил и теснил своих подданных. Напротив, императорский период благоприятствовал развитию провинций, вызвал в них богатую производительность и торговлю и сослужил высокую воспитательную роль для новых народов. Эти последние, осев в пределах империи, воспользовались готовыми формами общежития и стали к ним применяться. Типические особенности западной истории, например феодализм, рыцарство, зависимый труд земледельца и т. п., были подготовлены римским развитием, а не даны кельтами или германцами. Это направление, придающее главное значение в новоевропейском развитии римскому влиянию и отрицающее всякие перерывы в исторической эволюции, имеет особенный интерес по своим прикладным выводам. История западноевропейского развития и западной культуры признается всеобщим типом, с которым должны сообразоваться все исторические народы. Одинаковый напор варваров на рейнские и дунайские границы должен сопровождаться и одинаковыми последствиями на Востоке и Западе. Вся историческая эволюция новоевропейской истории направляется одним и тем же путем и проходит те же стадии. С этой точки зрения и феодализм есть всеобщий закон, которого не может миновать ни один исторический народ.