— А, — с явным облегчением кивнул собеседник, — вот почему ваша подруга стонет. А я-то испугался! Пойдемте.
Настя с мрачным видом торчала в коридоре. Увидев нашу дружную пару, она явно опешила, однако сообразила не выказывать удивления слишком откровенно. Никаких мышей у нас в номере, естественно, не обнаружилось, но пусть кто-нибудь попробует доказать, что их там никогда не было! Смущало другое. Я кинула свой чемодан, не разбирая, а теперь он был открыт, причем интимные предметы туалета пикантно торчали во все стороны.
— Настя, — неуверенно спросила я, — это ты открыла мой чемодан?
— Нет, — удивилась Настя, — куда мне? Я даже свой не открывала. У меня сил нет — спать охота.
Ничего не скажешь — ее багаж стоял нетронутый. И я представить себе не могла, чтобы подруга, даже не вытащив собственную ночную рубашку, принялась рыться в моих вещах. Тогда кто это сделал?
— А что с вашим чемоданом? — полюбопытствовал Сергей, без малейшего смущения изучая кружевные лифчики.
— Пока мы бегали от мышей, его кто-то открыл, — объяснила я.
— Мышь? — изумился он.
— Мышь не умеет, — сурово осадила его Настя. — Она мала.
— Кыш, мышь, — парировал Сергей.
Моя подруга, с ужасом его оглядев, поспешно заметила:
— Вы, наверное, устали? Спасибо за помощь, спокойной ночи. До завтра!
Сергей, потоптавшись еще немного, неохотно вышел.
— Что за мышь? — тут же набросилась на меня Настя. — Почему кыш? Он с ума сошел, что ли? Кошмар какой-то! В коридоре увидел меня и заорал как резаный. Псих, честное слово!
Но и я была не лыком шита. Не слушая, я требовательно вопрошала:
— Почему ты не дала мне сигнала? Я поставила тебя на стреме, а ты манкировала! А если б он застал меня за работой, ты представляешь, что бы произошло?
– Яманкировала? — возмутилась подруга. — Да я торчала на месте, как последняя дура, и давала сигналы прямо под носом у этого психа!
— Какие сигналы?
— Как какие? Ты сама сказала — если он появится, давай сигнал. Вот я и запела. А что еще — кукарекать, что ли?
— Что ты сделала? — не поняла я.
— Запела.
— Погоди, — я никак не могла поверить, — это ты пела? Песню пела, что ли?
— Конечно, песню. А ты чего ожидала — фуги Баха? Любимую Земфиру, кого же еще? — И подруга с чувством продекламировала: — Хочешь сладких апельсинов? Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?
Поверьте мне, то, что я слышала десять минут назад, меньше всего на свете походило на пение. И вообще на что бы то ни было из арсенала звуков, издаваемых человеческими существами. Все еще не в силах смириться, я повторила:
— Так это ты песню Земфиры пела, да?