После такого выступления Ахмад предоставил немцам свой джип с шофером, чтобы их завезли в порт, где ожидают встречи родственники. Европейцы избегали смотреть в сторону несчастного сирийского учителя. Джип укатил, Аль-Салих подошел к Али.
— Тебя сейчас расстреляют на глазах у всех, — сухо сказал он. — Получилось так, что ты никому не нужен со своими дурацкими суждениями.
— Ты говорил, что срок кончается сегодня. Полночь еще не наступила, — напомнил полевому командиру молодой учитель.
Ахмад машинально посмотрел на часы.
— Тебе осталось жить всего несколько часов.
Конечно, Аль-Салих мог приказать расстрелять молодого человека немедленно и уехать на базу, где его ждали хороший ужин и мягкая постель. Шансов на получение выкупа не оставалось никаких. Но все же он пытался играть роль справедливого полевого командира. Если требуешь от других выполнять твои требования, то и свое слово должен держать без всяких оговорок.
Учитель нервно крутил головой, ожидая поддержки от товарищей по несчастью.
— Что ж, твое право, — устало проговорил Ахмад, подошел к письменному столу, за которым во дворе расположился один из охранников.
Охранник тут же уступил командиру место. Аль-Салих сел, сложил перед собой руки и опустил на них голову. Прошло несколько минут, и он уже спал.
Темнота накатывала на пригород. Строительные конструкции кирпичного завода начинали казаться в ней замысловатыми произведениями архитектора-авангардиста. Заложники перешептывались, никто из них не устраивался на ночь. Ведь было понятно, что в полночь Ахмад погонит всех смотреть, как расстреливают несчастного учителя. От Али старались держаться подальше, словно он стал заразным, при этом ему, конечно же, сочувствовали. Но какие слова утешения можно найти для осужденного к казни? Особенно, если тот, кто пытается утешить, остается жить, а не уходит вместе с осужденным на гибель. Люди боялись говорить в полный голос, чтобы не разбудить Аль-Салиха и тем самым не стать невольным помощником в предстоящей казни. Стрелки часов на руке спящего неумолимо двигались к полуночи, отсчитывая последние часы жизни молодого учителя. Али сидел на земле, глядя перед собой.
Скрипнула калитка в воротах, охранник пропустил вперед себя немолодого сгорбленного мужчину.
— Отец, — воскликнул Али.
От этого восклицания Аль-Салих проснулся, вскинул голову.
— А, Фархат пришел. Неужели ты принес выкуп? Твой сын уже заждался.
Фархат подошел к столу, посмотрел в глаза Ахмаду.
— Я не принес денег. Их у меня нет, — сказал он.
Непонимание отразилось в глазах полевого командира.