— Тогда как ты посмел появиться передо мной? Мало того, что ты служишь Сенхарибу, так ты еще и отправляешь на смерть своего сына. Это же позор для семьи. Я имею право взять сейчас и тебя в заложники. Но никто за тебя не заплатит.
— Заплатить можно не только деньгами, но и информацией, — сказал Фархат. — Если ты пообещаешь отпустить моего сына, я могу поделиться с тобой тем, что стало мне известно.
Ахмад прищурился. Фархат, конечно же, был в отряде Сенхариба далеко не на первых ролях, но мало ли что стало ему известно.
— Говори, если информация меня заинтересует, я отпущу твоего сына.
— Нам надо выйти. Я скажу это, только оставшись с тобой один на один.
Ахмад глянул на охранника.
— Я обыскал его, он безоружен, — поспешил успокоить тот.
— Я пришел освободить сына, а не для того, чтобы убить тебя, — подтвердил Фархат.
Аль-Салих недолго колебался.
— Пошли за ворота, — предложил он.
Полевой командир и боевик из противоборствующей группировки стояли под стеной, над ними раскинулось темное небо.
— Я слушаю. Не испытывай мое терпение, — проговорил Аль-Салих.
— То, что я скажу, очень важно, — прошептал Фархат. — Обратной дороги к Сенхарибу мне уже не будет. Ты примешь меня в свой отряд?
— Ты выставляешь слишком много условий, — ухмыльнулся полевой командир. — А я тем временем не услышал ничего ценного. Посмотрим, может, выйдет и по-твоему.
— Я охранял виллу адмирала, — вновь зашептал отец приговоренного к казни. — Сенхариб привез туда из Латакии на встречу с Исмаилем трех русских аквалангистов-диверсантов. Они что-то говорили про морские мины. Они и теперь на вилле, не покинут ее до утра. Если их захватить, то они станут очень дорогими заложниками.
Глаза Аль-Салиха зажглись нехорошим огнем. Он уже давно «точил зуб» на Сенхариба, а тут подворачивался случай расправиться с ним. Адан наводил контакты с русскими подводными диверсантами, следовательно, работал на Асада! Захватить их при встрече — это было пределом мечтаний. Ни один другой полевой командир потом не осудил бы Ахмада.
— Ты отпустишь моего сына? — спросил Фархат.
— Отпущу после того, как уверюсь, что ты не обманул меня, — пообещал Аль-Салих.
— Возьмешь меня к себе в отряд?
Аль-Салих задумался, затем отрицательно покачал головой.
— Нет, я не сделаю этого.
— Но мне же нельзя возвращаться после того, как я сдал своего командира тебе.
— Мне нужны в его отряде «глаза» и «уши». Ты станешь ими. Я еще заплачу тебе. — Ахмад вытащил портмоне, отсчитал Фархату тысячу долларов. — За сына не беспокойся. Возвращайся в отряд. И будь осторожен.