— Сейчас перевернемся!.. Утонем!..
— Она права, — произнес Джон. — Если не выставить парус, перевернемся к чертовой матери. А плавает она хреново.
— Только без глупостей. — Боцман отпустил противника.
Грифитс сел, перехватил рею, повернул парус, замотал конец на тумбе, взялся за руль. Яхта закачалась, выровнялась, ветер надул треугольный парус. Нос вновь стал резать волны. Мужчины смотрели друг на друга, тяжело дышали. Никто не изъявлял желания продолжить схватку. Кэт вскарабкалась на лежак, прикрылась полотенцем.
— Ты кто такой? — наконец спросил Грифитс. — Это ты вчера мои записи спер? Тебе они на хрен не нужны, а для меня это работа. Зачем опять появился? Вернуть решил?
— Разговор есть, — сказал Саблин.
— Нельзя было сразу об этом сказать? Чуть не поубивали друг друга. И вдобавок чуть не утопили красивую женщину, этого бы я себе никогда не простил.
— Я же не думал, что ты сразу на меня набросишься.
— Логично, — согласился Грифитс. — Маску снять можно? Я во время разговора привык видеть лицо собеседника. Профессиональная привычка.
— Сперва посмотрим, как разговор сложится, — со своей стороны предложил Боцман. — Я сегодня следил за тобой. И очень странным мне показался визит в южный пригород Латакии.
— Ты все видел?
— Я был в доме, где был и ты, и…
— Погоди. — Джон вскинул ладонь. — Кэт, сходи в каюту, приготовь нам кофе. Заодно и оденешься. Подавать кофе топлес — это в приличной компании моветон. Мы у меня на яхте, а не в дешевом стриптиз-баре, да и ты не официантка, а лицо новостных сюжетов из Сирии. За нас не беспокойся, мы уже остыли и приходим к конструктивному разговору.
Кэт, продолжая прикрываться полотенцем, спустилась с носа на палубный настил. Подозрительно присмотрелась к Боцману, фыркнула, глянув на Джона, и спустилась по трапу в каюту.
— И еще, Кэт, не пытайся сейчас ни с кем связываться по рации! Слышишь меня? Это будет последней глупостью. Все нормально.
— Слышу! — донесся снизу голос женщины. — При всем желании я бы ни с кем не связалась, я этой хренью пользоваться не умею. Где у тебя кофе?
— На полке под умывальником. Нашла? Только особо не спеши. У нас пока разговор на четыре глаза и четыре уха. — Джон перешел на шепот. — Про встречу в южном пригороде при ней ни слова.
— Почему?
— Ей не стоит об этом знать.
— Понятно. Я могу тебе сказать, кто стоял у тебя за спиной, кому ты передавал записи и кто передавал тебе деньги. Но сделаю это только тогда, когда ты объяснишь мне, что вас связывает.
Грифитс уже окончательно пришел в себя, даже стал несколько развязным, замахал на Боцмана руками.