… Где-то час мы пробирались сначала по заброшенным подземным тоннелям, пока не вышли прямо на открытое место, совершенно ровную как стол тундру. Николай уверенно вёл нас вперёд, пока мы не оказались у тех самых холмов, где по обоюдному согласию оставили часть снаряжения и верного Мула. Верный транспортёр завёлся уже с третьей попытки и мы наконец-то смогли погрузить на него часть ненужной амуниции. Я уже совсем было собирался выйти на связь с оперативным центром в Норфолке, когда ко мне подошёл Николай. Жестом попросив отложить процедуру, он отвёл меня под прикрытие холма и сказал:
- Лейтенант, учитывая ситуацию, вам лучше выйти в запасную точку эвакуации сохраняя радиомолчание. Датчики пока находятся в режиме ожидания, а русские службы электронного наблюдения сейчас плотно шерстят эфир. Идите на юго-восток, в Эхо 2,9. Там активируете радиомаяк и найдёте схрон с транспортным средством.
Агент всё ещё сжимал в руках тот самый оранжево-чёрный чемоданчик для электроинструментов. Сейчас я не вижу его лица как при первой встрече, на глазах очки, тёмно-коричневый шарф плотно обмотан вокруг шеи и нижней части лица. Глядя на него, я сам ощутил как крепчает мороз, а ветер норовит пробиться сквозь маску.
- Мне было сказано, что вы пойдёте с нами…сэр.
Николай едва заметно пожал плечами. Вся его фигура дышала той крайней степени напряжением, которое мне очень хорошо знакомо. Однако ответил он крайне флегматично:
- Хотел бы, но я вынужден буду вернуться другим путём. Передайте капитану Смиту, что Нептун передаёт ему привет. Прощайте, лейтенант!..
Не дожидаясь ответа, агент молча развернулся и пошёл прочь по едва видимой тропинке между холмами. Через минуту, когда сутулая фигура скрылась за снежной пеленой, я услышал доклад снайпера:
- Николай уходит, Эл-Ти!..
И всё же, что-то вот именно сейчас глодало изнутри, червь сомнения зудел не переставая. Однако вновь и вновь анализируя ход акции, я как ни старался, не смог найти нестыковок в поведении агента Лавки. На то чтобы пристрелить этого мутного шпиона, не хватает именно той тени подозрения которая имеет место. Будет разбирательство, на меня и ребят спустят свору следователей и мозгоправов. Нет, рисковать послужным списком и жалованием я не готов. Пусть семья и уменьшилась на одного человека, но дочка и жена заслуживают того, чтобы я избавил их хотя бы от проблем с деньгами. Всё ещё глядя в темноту, укрывшую Николая, я сказал:
-Пусть идёт. Сворачиваем периметр, нужно уходить…
… До запасной точки эвакуации мы добрались только спустя шесть часов. Всё ещё было темно, океан казался одним большим нефтяным пятном. Вдобавок, небо опять затянуло низко висящими облаками, так что искать схрон пришлось в полной темноте. Наконец, Эггерт активировал маломощный маяк, которым оборудуют лодки и вскоре мы обнаружили занесённый метровым слоем снега жестяной моторный баркас на подпорках недалеко от кромки берега. Ещё час ушёл на то, чтобы снять двигатель с Мула и закрепить его на корме баркаса. Небо начало едва заметно светлеть, когда мы наконец-то отчалили и преодолев средней силы прибой, вышли на большую воду. Жук устроился рядом и я немедленно отдал приказ связаться с оперативным центром. Сообщение об успешном выполнении задания и примерном времени прибытия в точку встречи с «Шайеном», было принято, о чём Эггерт получил соответствующее уведомление. Связь я тут же прервал, ибо мы всё ещё находились в виду действия русских станций радионаблюдения. Связист чуть наклонился вперёд и перекрикивая грохот волн произнёс: