– Квартиру нижнюю затопило. Соседка кинулась ей стучать. Яне-то. Открой, мол, Яна. Не открывает… А вода хлещет вовсю, что твоя Ниагара. Помнишь, Семеновна, намедни по «Дискавери» показывали? – обратилась она к товарке. – Мы с тобой еще вместе глядели, чайком баловались?
Семеновна кивнула. И словоохотливая бабушка продолжила:
– Ну, так вот. Хлещет, значит, вода. Мы в ДЭЗ звонить, слесарю. Он быстро явился, ничего не скажу, только потыркался, помыкался у двери да и говорит: «Ломать не буду, частная собственность». А вода-то хлещет. Побежали за милицией. У нас близко, отделение в том же доме, что и ДЭЗ. Подошел участковый. Ну, этот, понятно, власть. Разрешил. Отомкнули дверь. А из ванны – вода. Ле-дя-ню-ю-ща-я-я…
– Холодная? – удивилась я. – Зимой? Почему? Она что же, моржом, что ли, была? Яна эта?
Бабушки недоуменно посмотрели друг на друга.
– Правда, Петровна, почему вода-то в ванной ледяная? – спросила Семеновна.
– Не знаю… – призадумалась бабушка, – но точно, как лед вода. Меня ведь это… в понятые пригласили. Ну, когда ее нашли. Лежит, значит, наша Яночка в ванной. Голенькая вся… Беленькая… И неживая… А вода холодная льется. Я еще ноги промочила. Ну, думаю, теперь сама слягу. Хорошо, водку от зятя припрятала…
– А где же гости-то ее были? – перебила ее старушка в пушистом платке.
– Не было у нее в квартире никаких гостей. Пусто.
– Да как же не было? – не сдавалась пушистая бабушка. – Говорила ведь Анна Ивановна, ктой-то к ней утром заходил. Она как раз мимо шла…
Я напряглась, вот она, самая важная информация. Главное, не спугнуть их сейчас, не показать свой интерес.
– Пешком шла? – удивилась я. – Ну, эта… Анна Ивановна? Квартира-то Янина на пятом. Лифт, что ли, сломался?
– Анюта у нас лифтом не пользуется. Сказали ей по телевизору: грядет, слышь, вселенская катастрофа. Скоро такое время наступит, когда все электричество вмиг погаснет. Ну, как тогда в Москве, при Чубайсе. Ужасть! А кто в лифте застрянет, помрет сердешный, в страшных мучениях, – рисовала она апокалипсическую картину. – Так Анна Ивановна сильно перепугалась. Ну это… Быть в лифте замурованной… Не гляди, что под восемьдесят, теперь домой только пешком ходит. Аж на самый седьмой этаж. Навострилась, даже на соревнования ездит – кто быстрее по лестнице домой прибежит. Это я к чему веду? Утречком она как раз снизу шла и услышала, как Яна кому-то дверь отворила и спросила: «Где же Вера?» Но Анюта никого не успела разглядеть, пока дошла, дверь-то и захлопнулась. А потом нас заливать стало.
«Вера» – екнуло у меня сердце. Значит, все-таки она заходила к ней. Или кто-то от нее? Может, бабушки еще что-нибудь вспомнят?