Для своей семьи… Скажите пожалуйста! А я тогда кто? Кто ухаживал за детьми? Хоть бы поблагодарила… И кстати, Эвелин, дамочки, что околачиваются у бассейна, тебе вовсе не подруги, — мне пришлось защищать тебя от той малохольной, с брекетами на зубах.
Однако связываться с Эвелин, когда она пребывала в дурном настроении, было опасно, так что, пока не вернулся Патрик, я отсиживалась в гостиной. За ужином Киран выплюнул запеканку и заныл, что лапша слишком разварена.
Эвелин подошла к холодильнику.
— Что тебе дать? Бутерброд будешь?
— Не надо, — вмешался Патрик. Воспаленные глаза сверкнули на загорелом лице. — Киран съест запеканку или ляжет спать голодным.
Сестра швырнула на стол баночку с горчицей.
— Знаешь что? Если на тебя в детстве не обращали внимания, не жди, что и я буду так же относиться к своему сыну!
На шее у Патрика запульсировала жилка. Еще бы! Он устал, после покоса газонов у него ныли мускулы, а дома после возвращения Эвелин стало просто невыносимо.
Она сделала бутерброд, и Киран примолк, но лишь до десерта, когда был подан очередной магазинный чизкейк. «Аппетитный и изумительно вкусный», — гласила надпись на коробке. Киран так не считал.
— Фу, гадость! — заскулил он. — Гадость, гадость, гадость…
Эвелин не мигая смотрела на сына. Лучше бы он заткнулся. Чизкейк был вполне приличный, а Киран просто капризничал. Наверное, я его разбаловала в отсутствие сестры. Повышай я голос хотя бы изредка, он бы сейчас не повторял одно и то же слово, и у Эвелин не навернулись бы слезы.
Патрик, судя по всему, думал о том же. Суровым тоном он велел Кирану прекратить нытье и есть, но мальчика это не остановило. Расковыряв вилкой кусок чизкейка, мой племянник перевернул месиво и отодвинул тарелку.
— Бяка, — сказал он и попросил: — Может, печенюшку?
— Может, вот этого? — Патрик показал ему кулак.
Я-то знала, что Патрик его не тронет, а Киран — нет. Он был ошеломлен, притих и сидел надутый, пока не придумал очередную каверзу.
— Что у тебя на лице, мамочка?
Эвелин потрогала подбородок.
— Это экзема, Киран. Просто сыпь.
— Некрасивая сыпь, — заявил он. — Такая же некрасивая, как ты.
Эвелин покраснела, а Патрик вконец рассвирепел и приказал Кирану отправляться в свою комнату. «Никаких матчей „Ред сокс“ сегодня вечером. Кажется, ты хотел покататься на водной горке после ужина? Так вот, забудь! Горка отправляется в гараж до следующего лета».
На втором этаже Киран со всей силы хлопнул дверью и разбудил Шейна. Малыш заплакал, и Эвелин составила ему компанию. Слезы проложили на ее щеках черные дорожки из туши. Патрик попытался ее успокоить — без толку. Закрыв лицо руками, моя сестра стояла у кухонного стола и рыдала.