Когда мы вернулись, Патрика дома не было. Он уехал в Манхассет с одним из своих приятелей-пожарных на подработку — косить газоны. Киран побежал в сад кататься на водной горке, а Эвелин стояла на кухне возле плиты — варила лапшу для запеканки с тунцом.
— Тебе помочь? — спросила я, замешкавшись в дверях.
— Во что ты одета? — возмущенно произнесла она.
На мне все еще была завязанная узлом рубашка и шорты. Сестра уставилась на мой голый живот и ноги, словно я — стриптизерша у шеста. Казалось, она забыла, что сама носила откровенные вещи, когда еще могла в них втиснуться. Но я все же развязала концы рубашки, и они закрыли мне бедра.
— Чего ты добиваешься? — вскинулась она, мешая лапшу деревянной ложкой. — Внимания Патрика?
Она отвернулась и пренебрежительно хмыкнула, будто мне не по силам привлечь его внимание. И вообще внимание мужчин. Меня разобрало такое зло, что я не могла молчать.
— Мне не нужно внимание Патрика! — солгала я.
Эвелин рассмеялась. Не глядя на меня, она сняла с плиты кастрюлю, подошла к раковине и перекинула лапшу в дуршлаг.
— Да-да, конечно. А кто при каждом удобном случае лез к нему на колени?
Зачем об этом вспоминать? Происходило это вовсе не при каждом удобном случае — только один раз, и мне было всего-то десять лет. Патрик тогда встречался с Эвелин. Однажды он сидел у нас в гостиной, сестра помогала маме готовить обед, а я устроилась на полу с комиксами.
Он смотрел телевизор, и я то и дело бросала на него взгляды через плечо — рассматривала его светлые волосы и темные глаза. Он не обращал на меня внимания, а мне очень хотелось, чтобы обратил: уже тогда я втрескалась в него по уши. И я запрыгнула к нему на колени с книжкой, будто с единственным намерением — прочитать смешную страничку. Вернувшись из кухни, Эвелин вышла из себя. Она приказала мне убираться, оставить Патрика в покое, на что он ответил: все в порядке, у него в Бостоне есть три сестры, и они всегда залезают к нему на колени. Эвелин бросилась обратно на кухню и пришла с мамой, которая тоже велела мне уйти. «Не висни на нем, Ариадна! — сказала она. — Ты уже большая».
Сейчас, чтобы не думать об этом, я принялась накрывать на стол, а сестра тем временем молча резала лук, отчего у меня потекли слезы. Закончив, я села почитать журнал, а Эвелин сунула кастрюлю с запеканкой в духовку.
— Сразу после обеда мама тебя заберет… Да, Ари?
Ей не терпелось от меня избавиться. Будто я — надоедливый комар и пищу у нее над ухом.
Несколько секунд спустя она предложила мне пойти в гостиную посмотреть телевизор, пока она будет готовить для своей семьи.