— Ты зря беспокоишься, Нэнси, — сказал отец, сидя за рулем маминой машины. Мы ехали в Куинс, окна нараспашку — в середине сентября погода стояла теплая, — и мамины курчавые волосы развевались. — По-моему, Патрик без ума от нее.
Я тоже так думала. Надо очень любить, чтобы терпеть ее выходки.
Маму, похоже, этот довод не убедил: с недовольным лицом она выпустила через нос струю сигаретного дыма.
— Послушай, Том. Эвелин набрала лишний вес — и я ни разу ее не упрекнула. Мне и самой не мешало бы немного сбросить. Однако это сущая ерунда по сравнению с перепадами ее настроения… — Она покачала головой, затянулась и выпустила в окно серое облако. — Я считаю, у Патрика куча причин сбежать от нее.
Отец бросил взгляд на маму. Та, подставив лицо ветру, наслаждалась сигаретой. Я ждала, что он начнет спорить, но он не стал. Он никогда ей не перечил. Сейчас он сделал погромче радио — шла трансляция бейсбольного матча, — и пока мы не позвонили в дверь в доме Эвелин, родители больше не проронили ни звука.
У Эвелин явно выдался один из хороших дней. Она встретила нас в прихожей в сарафане, который все лишнее скрадывал, а что нужно — подчеркивал: удлинял ноги и делал тоньше талию. Бусики затерялись в ее роскошном декольте. Уложенные феном гладкие волосы удачно обрамляли лицо и оттеняли редкий цвет глаз.
В гостиной она накрыла для нас стол: чипсы и соус, запеченные в духовке фаршированные «ракушки», печенье из кондитерской «Миссис Филдз» и неаполитанское мороженое на бумажных тарелках.
— Знаю, ты любишь три вкуса сразу, папа, — сказала Эвелин, зачерпывая круглой ложкой ванильный, шоколадный и клубничный слой.
Она положила трехцветный шарик ему на тарелку и уселась, взяв Шейна на колени. Непонятно, откуда все эти мамины тревоги — вроде Эвелин в полном порядке. Она взглянула на меня, спросила, как дела в новой школе, и поинтересовалась:
— Мальчики симпатичные есть?
Не успела я и рта раскрыть, как мать, торопливо проглотив кусок шоколадного мороженого, ответила:
— Какие еще мальчики! Ариадна перешла в Холлистер, чтобы потом поступить в хороший колледж и чего-нибудь добиться в жизни.
Стало слышно, как тикают в кухне часы. Мать не моргнув глазом вновь принялась за мороженое. Она даже не заметила, что Эвелин переменилась в лице: подбородок напрягся, губы крепко сжались. Колледж, добиться чего-нибудь в жизни — все это, по мнению мамы, ее первая дочь упустила. «Какие еще мальчики!» — эту фразу мать твердила, когда Эвелин была подростком. Сейчас она наверняка думала: «Ты, Эвелин, меня не слушала. Посмотри теперь, во что ты превратилась. Двадцатитрехлетняя толстуха со свидетельством об окончании средней школы и двумя детьми, весь день толчешься в убогой кухне, на ремонт которой твой муж никак не скопит денег».