— Нам бы правда нужно собраться, — говорит Лора. — Мы уж сто лет не виделись.
— Чудный кофе, — замечает Китти, сделав глоток — Ты какой покупаешь?
— Не знаю. Подожди, что я говорю, знаю, конечно. «Фолджерс». А ты?
— «Максвелл Хаус». Он тоже хороший.
— Мм-м.
— Но мне хочется перейти на что-нибудь новенькое. Сама не знаю почему.
— Ну… Вот «Фолджерс».
— Да, он хороший.
Китти с глуповатой наигранной сосредоточенностью разглядывает содержимое чашки. Сейчас она похожа на обычную женщину, сидящую за кухонным столом. Вся ее чудесность куда-то улетучилась; можно легко представить себе, какой она будет в пятьдесят: с кожей как тисненая юфть, толстой, мужеподобной, с кривоватой ухмылкой рассуждающей о своем браке, одной из тех женщин, о которых обычно говорят: Знаете, в молодости она была довольно хорошенькой. Мир уже незаметно начал оттеснять ее в сторону. Лора тушит сигарету в пепельнице, хочет было зажечь новую, но передумывает. Она способна между делом сварить приличный кофе, умело ухаживает за сыном и мужем; в их доме никто ни в чем не нуждается, никто не чувствует себя ничьим должником, никто не страдает. Она беременна вторым ребенком. Ну и что с того, если она не слишком хороша и не является образцовой хозяйкой?
— Итак, — обращается она к Китти, сама удивляясь жесткости своего тона. Не голос, а сталь.
— Н-да… — говорит Китти.
— Что-то случилось? В чем дело?
Какое-то время Китти сидит неподвижно, глядя на Лору невидящим взором. Она ушла в себя. Так сидят среди случайных попутчиков в поезде.
— Я ложусь в больницу на пару дней, — говорит она наконец.
— Что с тобой?
— Пока неясно. Какое-то новообразование.
— О господи.
— У меня внутри, понимаешь?
— Не совсем.
— В матке. Они хотят проверить, что это.
— Когда?
— Сегодня днем. Доктор Рич сказал, что откладывать не стоит. Я хочу попросить тебя покормить собаку.
— Конечно. А все-таки что именно говорят врачи?
— Только то, что я сказала. Что там какое-то новообразование и нужно посмотреть. Может быть, из-за этого все проблемы с беременностью.
— Понятно, — говорит Лора, — ну, если это опухоль, они, наверное, ее просто удалят, и все.
— Врач сказал, что нужно посмотреть. По его словам, для серьезного беспокойства оснований нет, но проверить нужно.
Лора смотрит на Китти. Та сидит не плача, молча и неподвижно.
— Все будет в порядке, — говорит Лора.
— Да. Возможно. Я стараюсь не дергаться. Какой смысл дергаться?
Лора испытывает острую жалость и нежность. Китти — победительница, Китти — королева Весны сидит перед ней больная и напуганная. Вот ее симпатичные золотые часики, вот ее продолжающаяся жизнь. Лора, как и большинство, полагала, что дело в Рэе с его загадочной работой в мэрии; с его пузырящимися капельками слюны; с его галстуком-бабочкой и бурбоном. Китти до сегодняшнего дня казалась яркой и трагической фигурой — опорой мужа.