Но, в конце концов, есть определенные правила приличия, и на Мэри Кралл они тоже распространяются. Даже если ты пышешь праведным гневом, даже если ты самая что ни на есть гениальная, ты все равно не ждешь у подъезда, а входишь и здороваешься. Ты делаешь над собой это усилие.
— Я сейчас ее приведу, — говорит Джулия.
— Необязательно. Все нормально.
— Нет, серьезно. Она просто курит. Ты же ее знаешь. Покурить для нее — самое первое дело.
— Не затаскивай ее сюда, пожалуйста. Правда. Иди, я тебя отпускаю.
— Нет, я хочу, чтобы вы получше узнали друг друга.
— Мы и так достаточно хорошо знаем друг друга.
— Не бойся, мам. Мэри душка. Она совсем, ну совсем не страшная.
— С чего ты взяла, что я ее боюсь. Вот уж чего нет, того нет.
Джулия понимающе ухмыляется — приводя Клариссу в бешенство, — встряхивает головой и выходит. Кларисса наклоняется к журнальному столику и передвигает вазу на пару сантиметров влево. Ее подмывает спрятать розы! Что же это такое? Ну откуда взялась эта Мэри Кралл?!
Джулия возвращается. Мэри идет следом. Вот она — Мэри-праведная, Мэри-бесстрашная, Мэри-бескомпромиссная, с выбритой головой, на которой начинает проступать черная щетина; в крысиного цвета штанах; с болтающимися, обвислыми грудями (ей, должно быть, за сорок) под поношенным белым топиком. Вот ее тяжелая походка и пронзительно-подозрительный взгляд. Эта парочка — Джулия и Мэри — ассоциируется у Клариссы с образом маленькой девочки, притащившей домой уличного пса: сплошные ребра и желтые зубы — трагическое и неизбежно опасное существо, бесспорно нуждающееся в хорошем уходе, но настолько изголодавшееся, что его уже не могут тронуть никакие проявления любви и щедрости. Он будет есть и есть, без остановки. Он никогда не насытится и никогда не станет вполне домашним.
— Здравствуйте, Мэри, — говорит Кларисса.
— Здрасьте, Кларисса.
Она пересекает комнату и пожимает Клариссе руку. Рука у Мэри маленькая, сильная и — неожиданно — нежная.
— Как поживаете? — спрашивает Мэри.
— Хорошо, спасибо. А вы?
Мэри передергивает плечами. А как, по-вашему, я должна поживать, как вообще можно поживать в этом мире?! Такая простенькая ловушка, а Кларисса все-таки попалась. Она думает о розах. Интересно, кто их срезает? Может быть, заставляют детей?! Может быть, семьи приезжают на плантации еще до рассвета и не разгибаясь трудятся дни напролет — спины ноют, пальцы кровоточат?
— В магазин собрались? — спрашивает Кларисса не без злорадства в голосе.
— Нам нужны новые ботинки, — сообщает Джулия. — А то эти с Мэри уже просто сваливаются.