Их оружие на время обряда подношения воды было поставлено на предохранитель, поскольку боевая готовность во время священнодействия равносильна оскорблению. Наконец песнь смолкла. Плавными и отточенными движениями воины вставили в болтеры магазины. Брат Андромак подключил энергопитание к своему плазмагану. Голубые молнии, замерцав, оживили молниевый коготь брата-сержанта Рафона. Он кивнул своим подчиненным. Круг воинов рассыпался.
Солончак блестел в свете солнц как разлитое по земле молоко. Визоры включили затемнение, и ретинальные дисплеи отфильтровали слепящий белый до ярко-синего. Братья не проронили ни слова, идя друг за другом и огибая разбросанные по краю впадины утесы. Они старались держаться в тенях, отбрасываемых скалами.
В небе сияли два солнца: одно тусклое, будто подернутое дымкой и напоминающее абрикос, и другое — огромное, испепеляющее и настолько ослепительно-белое, что в режиме затемнения визоры не могли совершенно нейтрализовать его яркость. Третье солнце — крошечное, пышущее жаром пятнышко, похожее на пламя мелты, — должно было подняться над горизонтом через четыре минуты.
Вот они все, в том порядке, в каком шли: брат-сержант Рафон, брат Андромак, брат Приад, брат Калигнес… далее разрыв в десять шагов и следующая группа: брат Пиндор, брат Хиллес, брат Ксандер, брат Мацед… затем еще разрыв и вслед брат Натус и брат-апотекарий Мемнес. Брат Андромак нес с собой штандарт ордена — древко герба в виде свившегося в два кольца змея было надежно закреплено на его спине и возвышалось над наплечниками.
Не произносилось никаких слов — они были не нужны. Данных, получаемых через визор, для сверхострого восприятия десантников было вполне достаточно. Все расстояния анализировались и заносились в базу данных; рельеф местности сканировался и оценивался. Брат-сержант Рафон использовал свой ауспик, чтобы видеть то, что располагалось за переделами прямой видимости. Они знали, зачем они здесь и что им надо делать. А также когда это надо делать.
А между тем над соляной долиной повеял ветер. Пробегая над солончаком, он поднимал с его поверхности пыль, закручивая мелкую белую пудру в конусовидные вихри. Порывы ветра взметали пыль, и она волной налетала на скальные выступы, ссыпаясь с них, как сползает пена с морского утеса, оставляя извилистые линии. Брат Приад вдруг подумал, что рябь на поверхности солончаковой долины напоминает изгибы змей и гребни волн, разбивающихся о скалистый берег. Он многозначительно кивнул брату Калигнесу: это был хороший знак!
Стоящий во главе цепочки брат-сержант Рафон также все это видел. Он знал, что пыль поднял так называемый солнечный ветер — предвестник «третьего рассвета». Хоть третье солнце и выглядело маленьким, его радиоактивное влияние на Розетту было пугающе огромным. Тройное сияние солнц вот-вот должно было осветить ту часть планеты, где они находились.