Братья Змея (Абнетт) - страница 60

Сидя в полутемном отсеке боевого корабля и наблюдая, как в зависимости от порывов корпуса перекатываются по металлическому полу снятые шлемы, оставшиеся в живых воины отделения «Дамокл» хранили молчание. Они были вымотаны и опустошены. Они пребывали в скорби. Теперь и только теперь они могли позволить себе такие мысли. С одной стороны, они потерпели поражение, но… все же они победили! Они одержали победу, истинную победу, хотя и совсем не такую, за которой их сюда послали и какую они сами предполагали здесь добыть.

Мемнес достал свою флягу. Это был медный цилиндрический, стянутый серыми полосками цинка сосуд. Десантник вытащил ее из футляра, прикрепленного к набедренному щитку его доспеха.

Это был обряд причащения водой, и никто из воинов не сводил глаз с фляги. Шесть закованных в доспехи фигур — то, что осталось от штурмового отряда, — смотрели, как Приад принял от него флягу. Он, конечно, хотел прохладной, утоляющей жажду воды, но знал, что именно эту воду нужно выпить первой. Глоток соленой воды с Итаки! Он выпил его залпом. Вода была едкой, теплой, горькой.

Он поднял взгляд на своих товарищей, и те в знак одобрения похлопали по набедренным щиткам своих доспехов.

Церемония завершилась, но горечь осталась.

То ли горечь родной воды, то ли горечь потери — Приад и сам, похоже, этого не знал.

Зеленые скалы, янтарное небо, белый жар… Все это открылось в ослепительном, сияющем блеске лучей, которые ворвались через узкий проем, становящийся все шире, по мере того как, визжа гидравликой, опускался на землю посадочный трап.

Конец бронированной аппарели с хрустом погрузился в мелкие кристаллы слюдяной крошки, толстым слоем покрывавшей площадку посадочного круга. Жирно смазанные поршни громко зашипели, провозгласив об остановке механизма. Густой пар рассеялся, и вот он — Эйдон! Драгоценный, древний мир, до сего дня сохранивший свою дикую, первозданную красоту.

Так думал Петрок, библиарий ордена, когда спускался по трапу своего только что приземлившегося шаттла и озирал величественную картину открывшейся ему природы. На нем было боевое снаряжение; он был чисто выбрит; голова оставалась не покрыта. Черные локоны были туго стянуты в пучок на впадине под затылком. Его, высокая как башня, и плечистая фигура выделялась даже среди космодесантников. Серая броня силовых доспехов была окрашена в белые и красные тона по краям.

Но черствым и бездушным он не был. Мир поражал своей красотой, и он не мог это не почувствовать. Скалы, столь характерные для местного ландшафта, подступали к выжженному посадочному кругу со всех сторон и, благодаря своему пронзительному зеленому цвету, а также потому, что наполовину состояли из кристаллов, сияли, как изумруды, в чистом, теплом воздухе планеты. Далеко, на линии горизонта, изрезанные кратеры выбрасывали вверх белые языки пламени. Горение фосфора, которое шло глубоко под землей, и пламя которого вырывалось из многочисленных расщелин и скважин, обеспечивало энергией литейные цеха и кузницы славного города Эйдон-сити.