— А вот и «Синяя купель», — сказал Крон, указывая на родник.
— Почему синяя? — не понял Комбат. — На вид — вода, как вода!
— Залезь под струю — узнаешь! В роднике на Рождество купаются, а водичка в нём, даже летом ледяная. В двадцатиградусный мороз вылезешь оттуда синий-синий, как дохлый бройлер из холодильника.
— А куда тут залазить? — спросил Почтальон, заглядывая в трубу, в диаметре не превышающую двадцать сантиметров.
— Здесь никуда! — раздражённым голосом ответил Крон, поражаясь невнимательности попутчиков. — Вход справа, в нескольких метрах отсюда.
— А что связистка про разбойников говорила, — задал вопрос Почтальон, окончательно запутавшийся в шпионских играх.
— Сейчас уяснишь…
Очередной коллектор, одного за другим, поглощал участников экспедиции, как горный туннель поглощает железнодорожный состав. Привычный запах ударил в носы и, захлюпала под ногами вода, проникающая холодом через водонепроницаемую обувь…
Пятеро, оставшихся в пещере, сидели вокруг газовой горелки, как зомби с призрачного поезда. Примус уже неоднократно пришлось перезарядить, и топливо было на исходе. Ни еда, ни питьё — больше просто не лезли, а разговор не клеился. В целом, состояние сталкеров оценивалось, как полусонное; без резких движений и лишних вопросов. Каждый ждал своей очереди выхода на сцену, хоть и не осознавал этого, да и не мог знать. Бармалей очнулся, как от гипноза: ему послышался внезапный всплеск воды, в одном из проходов. Поднявшись, он подошёл к проёму и прислушался. Журчание становилось всё громче и громче. Вот уже послышались голоса и шлепки сапог по воде. Не дождавшись никого на выходе, он шагнул в коллектор…
Глава четвёртая Голубой пряник
Топая по вездесущей воде, Дед проявлял недовольство и беспрестанно ворчал:
— Ну что, нельзя было у входа подождать?
— Нет, — ответил Крон. — Понимаешь, это как сенсорный выключатель на две позиции, и пока обе не будут пройдены — никто не откликнется. И бесполезно кидать кирпич — только энергия тела активирует коды. Кажется, мы прошли обе отметки. Бармалей — выходи, южноафриканский разбойник, хренов. В Африке, небось, ледяной воды не сыщешь, чтобы от души посинеть.
Ошалевший Бармалей вышел навстречу, ничего не понимая и, от удивления тараща глаза на группу товарищей.
— Не напрягайся — ещё успеешь, — лениво заметил Крон и обнял найдёныша.
— Прямо, как возвращение блудного сына, — произнёс Комбат избитую фразу, на протяжении многих веков дающую пищу творческим лицам, всех направлений и профессий.
После втолковывания ситуации, Бармалей сделал вид, что всё понял, но сам затаился, решив не ездить с остальными в дурку, а при случае смотаться. Неверующих во все времена хватало… Спетая Почтальоном невинная песенка, окончательно укрепила его в этом решении, а прозвучала она примерно так: